Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
На этот раз не только Чубби, но и все остальные с жадностью кинулись к мискам с кормом и водой, которые Варник поставил перед ними. Со вчерашнего дня одной только Чубби удалось кой-чего перекусить, и потому щенки буквально в мгновение ока проглотили всю еду и вылакали воду.
Варник, не обращая на них никакого внимания, растянулся на травке в десяти-пятнадцати метрах от щенков. Он ел бутерброд и запивал его газировкой. Потом, посмотрев на часы, он окинул щенков хмурым взглядом.
— Полковник вернется через пятнадцать минут, — сказал Варник. — Я еще успею немножко вздремнуть. А вы сидите где сидите, вам понятно, мелочь шерстяная?
Мо постарался принять как можно более покорный вид. Чтобы окончательно развеять все подозрения со стороны этого человека, щенок даже положил голову на передние лапы и закрыл глаза, словно намереваясь последовать примеру самого Варника и немножко поспать.
Варник тоже смежил веки и через несколько секунд негромко засопел, приоткрыв рот.
Мо посмотрел на спящего человека, а потом на своих сестер и брата. Он поверить не мог, что им наконец выпала такая невероятная удача.
«Это оказалось несколько легче, чем я предполагал.»
Тихо-тихо щенки поднялись с места и крадучись направились к лесу — к лесу и восхитительной свободе…
Варнику снился замечательный сон. Он находился в каком-то теплом уютном месте, и он знал, что в кармане у него куча денег, и что всего за несколько минут ему удалось каким-то образом сбыть с рук всех щенков. Где-то на задворках его сознания раздавался сердитый голос, этот голос звал какого-то Смита, но Варнику не было до этого дела, ведь его имя было вовсе не…
— Смит!
Над спящим Варником стоял полковник Хаппер, его побагровевшее лицо было перекошено от ярости, жилы на шее натянулись, словно канаты.
— Смит! Во имя преисподней, куда ты дел щенков?
Варник вскочил на ноги и уставился на то место, где недавно сидели щенки. Он и понятия не имел, куда они подевались.
— Я… я… они… Но… э-э…
— Ты спал на посту, мистер, а в армии за это положен трибунал!
— Они должны быть где-то поблизости, полковник!
— Посмотри по сторонам, Смит! Проснись и протри глаза, мистер! Ты видишь поблизости хоть одного щенка?
Варник быстро огляделся и узрел, что в пределах видимости действительно не наблюдается ни одного щенка.
— Ну, если даже они и удрали в лес, они не могли убежать далеко, — протянул Варник. — Это просто глупые маленькие щенки.
— Глупые, да? — прорычал полковник. — И каким же образом эти глупые щенки сумели провести тебя, мистер?
Щенки бежали со всех ног, пока им хватало сил удерживать такую скорость. Они углублялись все дальше и дальше в лес. Проблема была в том, что к их ошейникам были все еще прицеплены поводки. Это прочные кожаные ремни постоянно цеплялись за пни и ветки, и щенкам то и дело приходилось останавливаться — в противном случае они рисковали быть удушенными собственными ошейниками.
Постепенно маленькие сенбернары начали сбавлять скорость. Их маленькие сердчишки громко колотились в груди, легкие горели от быстрого бега. Остановившись под высокой сосной, щенки вповалку улеглись на мягкую подстилку из опавших сосновых иголок. Деревья стояли почти вплотную друг к другу, в лесу царил прохладный полумрак — единственным звуком было тяжелое дыхание четырех щенков.
«Как вы думаете, они гонятся за нами? — спросила Долли. — Надеюсь, что нет. — Она подняла голову и посмотрела назад, туда, откуда они пришли. — Я никого не вижу.»
Чайковский склонил голову набок.
«Я никого не слышу.»
«А я никого не чую», — добавила Чубби, принюхавшись к легкому ветерку, колыхавшему ветви деревьев.
«Нам нужно двигаться дальше, — сказал Мо. — Может быть, сейчас их и нет поблизости, но я уверен, что они будут искать нас.»
«Мы не можем идти дальше, — возразила Чубби, — нам мешают поводки. Я едва не задохнулась.»
«И я тоже», — согласился Чайковский.
«Поводки нужно снять, — заявила Долли. — Я не могу бежать дальше, когда эта штука за мной волочится.»
Мо вывернул шею, пытаясь рассмотреть прочный стальной карабин, которым поводок был пристегнут к его ошейнику.
«Что мы можем с этим поделать? — спросил он. — Я не знаю, как действует эта штука».
«Ну-у… — протянула Чубби. — Ты же знаешь, что я питаю особое пристрастие к коже… я могу перегрызть их.»
«Ну конечно! — воскликнул Мо. — Мы так и сделаем!»
Чубби начала грызть поводок, пристегнутый к ошейнику Долли, а Мо принялся за поводок Чайковского. Кожа была жесткой и прочной, но зубы у щенков были острыми, словно иголки, к тому же, как мы знаем, эти щенки просто обожали грызть и жевать разные вещи. Они кусали и глодали, отрывая кусочек за кусочком, пока не перегрызли поводки.
Как только Долли и Чайковский освободились от поводков, они, в свою очередь, оказали ту же услугу Мо и Чубби. Вскоре все четверо были свободны и чрезвычайно рады этому обстоятельству. Мало того, что они избавились от мешающих поводков — они еще с пользой поупражнялись в искусстве жевания, а это всегда доставляло им истинное наслаждение.
Несколько секунд четверо щенков сидели, размышляя, что им делать дальше. Первой заговорила Долли, обладавшая недюжинной способностью видеть во всем плохую сторону.
«Вы осознаете, — негромко пролаяла она, — что мы впервые, впервые за всю свою жизнь остались совершенно одни?»
Щенки задрожали, когда до них дошла ужасная истина, заключенная в словах Долли. Неожиданно темный лес показался им страшным местом, совершенно неподходящим для пребывания в нем.