Глава седьмая

Глава седьмая

Это был самый обычный, будничный завтрак в доме Ньютонов. Миссис Ньютон деловито жарила яичницу с беконом, раскладывала по тарелкам овсяную кашу и проверяла, как дети приготовились к школе. Бетховен радостно схватил в зубы почту, просунутую разносчиком в щель парадной двери дома, и положил ее на кухонный стол.

Джордж Ньютон с волнением рассказывал о том, что какие-то люди готовы вложить деньги в его малое предприятие — «Освежители воздуха Ньютона».

— Понимаете, — оживленно говорил он, — мои инвесторы сказали, что они заинтересованы во вложении двадцати пяти тысяч долларов в мое предприятие, но я сказал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Чтобы дела пошли в гору, нам нужен капитал, а не милостыня.

Очень немногое из существующего на свете волновало мистера Ньютона больше, чем производство освежителей воздуха. Однако для его детей эта тема была невыносимо скучной.

Бетховен тоже не особо ею интересовался. Он толкнул мистера Ньютона в бок, пытаясь заставить его говорить о чем-нибудь другом. Но мистер Ньютон не обратил на пса никакого внимания и продолжал толковать о своем.

— … Так вот, они спросили, о какой сумме идет речь, и я ответил, что, пожалуй, сто пятьдесят тысяч звучит для меня вполне приемлемо.

Миссис Ньютон бросила два ломтика бекона на горячую сковороду. Вид у нее был несколько озабоченный. Она не была уверена в том, что ее мужу следует расширять свое предприятие, и уж точно ей не нравилась мысль о том, что какие-то люди, которых она совсем не знала, собираются вложить в это предприятие сто пятьдесят тысяч долларов.

— Ты действительно хочешь этого? Разумно ли это? Когда люди вкладывают в дело такую уйму денег, они начинают считать, что все предприятие принадлежит им.

— Мне кажется, что об этом не стоит беспокоиться, милая. А эти деньги нам нужны. Это бизнес, а не светская вечеринка.

Бетховену до ужаса наскучил весь этот разговор о больших деньгах. Он попытался подсунуть голову под руку Джорджа Ньютона, чтобы тот приласкал его. Быть может, это заставило бы мистера Ньютона прекратить глупую болтовню. Но Джордж не обратил на пса никакого внимания.

Зато обратила Эмили. Она потянула отца за рукав безукоризненно белой рубашки.

— Папа!

— Что?

— Бетховен просит, чтобы ты почесал ему за ухом.

— Но я не хочу чесать ему за ухом.

— А он хочет, чтобы ты почесал.

Джордж посмотрел на Бетховена, который уже успел напустить на кухонный пол небольшую лужицу слюны.

— Что ж, Эмили, такова жизнь. Ты не всегда получаешь то, чего хочешь. — Он снова обратился к жене. — Я говорю тебе, Элис, что если мне не удастся заключить эту сделку, то для меня это будет настоящим самоубийством.

— Не говори так, Джордж.

Теперь уже Райс потянула отца за безупречно-чистый рукав рубашки.

— Папа…

— Что?!

Райс вздрогнула и поморщилась.

— Ничего. Я просто хотела…

Элис бросила на мужа укоризненный взгляд.

— Дети, оставьте отца в покое. У него сегодня очень важный день.

— У него каждый день очень важный, — проворчала Райс.

Бетховен негромко фыркнул, как бы соглашаясь с ней. Мистер Ньютон строго посмотрел на него.

— Теперь уже и мой пес будет высказывать свое мнение!

Бетховен убрел в угол. Он терпеть не мог, когда мистер Ньютон сердился на него — а такое бывало очень часто.

— Понимаешь, — продолжил мистер Ньютон, — я точно знаю: если мне удастся залучить их понюхать мои освежители, то дело в шляпе. Я хочу сказать, что освежители воздуха — это чрезвычайно личный момент. Либо ты любишь их запах, либо ненавидишь его.

— Папа… — вмешался Тэд.

— Да что там еще?

— Можно, я буду ходить на занятия каратэ?

— А зачем тебе заниматься каратэ?

У Тэда были довольно веские причины для изучения боевых искусств, однако он не хотел рассказывать о них родителям.

— Ну… Бренда Фейнбер меньше меня, а у нее уже зеленый пояс.

Однако правда заключалась в том, что к Тэду постоянно привязывались школьные хулиганы, и он решил изучить приемы самозащиты.

— А может быть, мы вместо этого просто купим тебе пояс?

Никто не обратил ни малейшего внимания на Бетховена.

Яичница с беконом, которую жарила миссис Ньютон, была готова. Элис положила кусок яичницы на тарелку и поставила на стол перед Джорджем.

— Выглядит аппетитно, — заметил мистер Ньютон.

Бетховен был совершенно согласен с ним. Он оперся передними лапами на колено мистера Ньютона и слизнул огромный кусок яичницы с беконом прямо со стоящей на столе тарелки. Яичница оказалась настолько вкусной, что Бетховен заляпал слюнями все брюки мистера Ньютона.

Джордж вскочил со стула, словно его внезапно ударило током.

— Ну все! Хватит! Пусть он немедленно убирается вон!

Элис подбежала к мужу, стараясь оттереть его костюм кухонным полотенцем.

— Ах, милый, все в порядке!

Джордж был вне себя.

— Никакого порядка не вижу! Этот пес обслюнявил мне все брюки! Я не могу в таком виде идти на работу и вести переговоры с представителями «Вангард Капитал»! — Он выскочил из кухни и помчался наверх по лестнице. Все семейство, включая Бетховена, последовало за ним.

— Почему бы тебе попросту не надеть другие брюки? — рассудительно спросила Элис.

Мистер Ньютон прилагал невероятные усилия, пытаясь сдержать свой гнев.

— Я и собираюсь надеть другие брюки, Элис. Я не могу просто так переодеть брюки, но все будет в порядке. Не беспокойся об этом.

— А почему ты не можешь просто так переодеть брюки? — спросила миссис Ньютон.

Джордж остановился посреди лестничного пролета и выразительно посмотрел на жену, словно желая сказать: «Ты совершенно ничего не понимаешь в этой жизни!»

— Потому, что если я надену другие брюки, мне придется надеть другой пиджак. Если я надену другой пиджак, мне придется надеть другую рубашку. Если я надену другую рубашку, мне придется надеть другой галстук…

— Джордж, — повторила миссис Ньютон, — а почему бы тебе не сменить только брюки?

Бетховен забился в угол, несколько смущенный тем, что он натворил. Он совсем не хотел причинять столько неприятностей. Он и не представлял себе, что надевание костюма — такой сложный процесс. Бетховен был рад, что ему самом не нужно носить костюм.