Глава девятнадцатая. Поисковый отряд «Память». Ссора с Дымом

Глава девятнадцатая. Поисковый отряд «Память». Ссора с Дымом

Прежде чем начать эту главу, сделаю небольшое отступление.

Вокруг нас немало героических людей. О них редко пишут в газетах или не пишут вообще. Еще реже их показывают по телевидению – как правило, не показывают вовсе. Тем не менее, эти люди настоящие герои. Просто совершая героические поступки, они не требуют наград, не бьют себя в грудь и не кричат, какие они необыкновенные. Как всякое истинное добро, их поступки тихие, незаметные, а сами они люди скромные.

Ну что за геройство, если вы, к примеру, подарили детскому саду свои книжки, которые вам больше не нужны?! Или совсем мелочь – помогли старушке донести тяжелую сумку, а потом об этом хвастаетесь на каждом перекрестке?! Получается, вы не столько думали о малышах и старушке, сколько о себе. То есть, сделали доброе дело, только чтобы прославиться. А настоящие герои не думают о славе. Настоящие герои это пожарные, которые идут в огонь и спасают людей или прыгают с парашютами в тайгу и тушат горящий лес. Бесспорно, герои полярники, которые постоянно работают а тяжелых условиях, в мороз и пургу. Герои – врачи, которые на оленях и лошадях в любую погоду едут в отдаленные поселки к больному. Да что перечислять! Полно героев. Но что примечательно – все эти люди не считают себя героями; они говорят, что просто добросовестно выполняют свою работу, и что на их месте так поступил бы любой.

С настоящими героями мы с Дымом познакомились на третий день нашего путешествия. После острова Робинзонов, миновав и другие острова на озере, мы вошли в извилистую, как растянутая пружина, и жутко заросшую протоку. В ней проторчали больше часа, пока она не влилась в другое озеро – без островов и гораздо длиннее предыдущего – оно заканчивалось где-то у горизонта. По берегам озера тянулся смешанный лес. Местами то слева, то справа лес редел, открывая луга и дальние деревни; к ним от озера петляли тропы.

Я решил особенно не усердствовать и, как только появится более-менее сносное место, устроить стоянку с ночевкой, чтобы как следует отдохнуть и выспаться. И вслух поделился своими мыслями с Дымом. Он воспринял мое предложение с прохладцей, даже немного поартачился – Экий ты слабак! Солнце еще высоко, еще можно грести и грести! Не скрою, я немного обиделся и высказался в том духе, что отдавать команды легче, чем выполнять их. Дым пропустил мое замечание мимо ушей. Это, кстати, была наша первая размолвка.

В конце концов до Дыма дошло, что на спокойной воде никаких приключений не предвидится, он принял мое предложение и кивнул в строну берега.

С полчаса мы искали пристанище, но в одном хорошем месте уже был разбит палаточный городок, в другом расположились подростки велосипедисты – явно прикатили из деревни купаться. Да еще, то тут то там, как часовые, неподвижно стояли рыбаки с удочками. Заметив, что мы фланируем вдоль берега, один из удильщиков сказал Дыму (не мне, а именно Дыму – сразу понял, кто главный на судне):

– Эй, с медалями! Чуть дальше оборудованная стоянка, там все туристы останавливаются.

Действительно, через десяток взмахов весла показался пологий склон и ровная площадка с настилом для палатки и набором «мебели»: сколоченные из жердей стол и лавки. Увидев такие удобства, Дым с восторгом прищелкнул языком.

– Да, – кивнул я. – Гостиница пять звезд.

Пока я ставил палатку, Дым успел перенести из байдарки все мелкие вещи и «пометить» нашу территорию – он сразу почувствовал себя богатым землевладельцем.

А в это время мимо стал проплывать «москитный флот»: байдарки, надувные лодки, катамараны – на том озере движение было, как на Садовом кольце в час пик, и в обе стороны – хоть ставь светофор. Как принято у туристов, я жестами приглашал проплывающих остановиться у нас: обводил руками поляну – показывал, что места всем хватит; поднимал большой палец – и комфорт высший класс!

Дым не приветствовал мои жесты, морщился, недовольно сопел, он не собирался кого-то еще пускать в наши владения. Я пристыдил его:

– Не жадничай! Не хватало еще, чтобы мы прослыли законченными эгоистами!

Дым плюнул и направился к ближайшим деревьям. Это была наша вторая размолвка (и не последняя в тот день).

К радости Дыма, никто не захотел составить нам компанию. Туристы благодарили, прикладывая руку к сердцу, но показывали вперед, давая понять, что впереди места не хуже.

И все же гости к нам заявились, но не со стороны озера, а со стороны леса. Четверо парней бородачей, с рюкзаками, лопатами и каким-то ящиком, подошли к поляне, поздоровались и спросили, не разрешу ли я попить за столом чайку. Бородачи были в защитной форме и я пошутил:

– Здесь начались маневры?

– Мы поисковики. Разыскиваем останки без вести пропавших солдат, – усаживаясь на лавку, устало проговорил старший из бородачей, высокий, сутуловатый парень. – Вы, наверно, знаете, что в этих землях лежит немало неизвестных воинов.

Я кивнул и начал складывать ветки для костра, но ко мне подошел парень с жидкой бородкой:

– Отец, дай я! А ты побеседуй с нашим генералом, – он кивнул на старшего, которому было чуть больше двадцати лет и, понятно, генералом он никак быть не мог, в лучшем случае – лейтенантом.

– Он шутит, – уточнил старший. – Хотя мы и состоим в военно-патриотическом клубе «Память», но званий у нас нет. Мы добровольцы. Из разных городов. Пскова, Новгорода.

– Как вы разыскиваете? – поинтересовался я.

– Металлоискателем, – старший показал на что-то зачехленное, похожее на большой половник с длинной ручкой. – Действуем по системе невода. Делим лес на квадраты и прощупываем. Находим останки солдат, каски, оружие. Часто в воронках от снарядов. В них местные жители хоронили павших. Некоторые воронки до сих пор не зарубцевались… Но сейчас расплодились черные копатели. Мы называем их Лешими. Они думают только о наживе и кости раскидывают… Оружие, снаряжение сбывают перекупщикам, а медальоны, перстни, портсигары, часы продают богатым коллекционерам.

– Понятно, – с горечью протянул я. – Был бы я членом правительства, я издал бы отдельный указ, чтобы в местах, где шли бои, работали только такие отряды, как ваш. И чтобы искали всех погибших, всех до одного.

– Верю, – вздохнул старший. – Как известно, война не окончена, пока не похоронен последний солдат.

В это время из-за деревьев выскочил Дым – и как он прохлопал ушами появление бородачей, для меня показалось загадкой. Увидев гостей, Дым на секунду застыл в недоумении, потом молча подошел ко мне; в зубах он держал… патрон! Настоящий патрон от автомата, хотя и ржавый, но годный к стрельбе. Я настолько опешил, что некоторое время соображал что к чему. А Дым, сунув мне в руки патрон, развернулся и снова исчез за деревьями.

– Талантливый пес, светлый ум. Знает, что искать, – усмехнулся один из бородачей. – Не зря орденоносец.

Я объяснил, что у Дыма с детства пристрастие к железу, и начал перечислять его находки.

– И на какой глубине чувствует? – спросил парень с жидкой бородкой; он уже разжег костер и повесил над ним котелок с водой.

– С полметра, а то и больше, – уверенно заявил я, поскольку, ради железок, Дым не раз выкапывал глубокие ямы.

– Ничего себе! – в один голос удивились бородачи. – Наш металлоискатель всего на двадцать-тридцать сантиметров… Нам бы такого прыткого помощника!

«Помощник» не заставил себя ждать. С горящими глазами он вдруг подлетел ко мне, но в зубах у него маячила жуткая штуковина! Ржавая боевая граната! У меня на миг остановилось сердце.

Старший бородач бросился к нам:

– Вынь ее осторожно из пасти!

Какой там вынь, когда я чуть не хлопнулся в обморок! К счастью, Дым аккуратно положил трофей у моих ног, выплюнул комья земли и, с осоловело счастливой мордой, собрался вновь ринуться в лес, но я успел поймать его за заднюю лапу.

– Все! Хватит! – задыхаясь прохрипел я и безжалостно потащил своего удалого друга вниз по склону, чтобы привязать к байдарке. Он упирался, сердито мотал головой.

– Ну и металлист! Лихой пес! Парень что надо! – заговорили бородачи, когда я вернулся.

– Опасная вещица. Мы их называем «эхо войны», – сказал старший, убирая гранату в ящик. – Для таких экземпляров у нас вот это хранилище с поролоном. Потом сдаем в воинскую часть. А бывает, и вызываем саперов.

За чаем бородачи продолжали рассказывать о своем благородном деле. Оказалось, у них в Пскове есть свой музей (правда, в сыром подвале) и «Книга Памяти». В музее множество ценнейших вещей: от оружия времен войны до касок, фляг и самодельных зажигалок из гильз.

– Нас просят продать вещи из музея, – вступил в разговор парень, который все время молчал, самый молодой из бородачей, у него на подбородке был всего лишь пушок. – Но мы на это никогда не пойдем. Мы не хотим быть богатыми. От денег ума не прибавится.

– Безусловно, – подхватил я. – За деньги не купишь ни ум, ни талант, ни дружбу, ни любовь, ни здоровье, ни хороший характер и многое другое.

– Нам главное – найти солдатский жетон или гильзу с запиской, – старший вернулся к самому важному. – Узнать фамилию бойца, разыскать родственников…

– Вы делаете великое дело, – с неподдельным восхищением сказал я. – Сейчас ведь многие из вашего поколения живут в свое удовольствие. У них в голове одни развлечения. Сейчас герои всякие крутые, но я уверен, когда-нибудь о вас напишут, снимут фильм.

– Мы не хотим быть знаменитыми, – вновь горячо вступил парень с пушком. – Все это чепуха. У нас полно раздутых знаменитостей, а присмотришься – пустое место. Так себе, средние способности.

Мы засиделись до позднего вечера. Все это время Дым угрюмо сидел у байдарки и прямо изнывал от безделья. Иногда он посылал в мою сторону тоскливые взгляды и скулил – тогда у него был вид разжалованного капитана, душу которого не поняли и не оценили. Но чаще он зло рычал и лаял – настырно требовал, чтобы я отпустил его искать «железо» – тогда имел вид капитана, кипучая душа которого никогда не смирится с ролью стороннего наблюдателя. В какой-то момент он так разорался, стал метать в меня такие свирепые взгляды, что пришлось его осадить:

– Прекрати концерт! Хватит на меня давить!

Но не тут-то было. Он начал огрызаться – посылал мне жестокие оскорбления – Ничего не понимаешь, старый дурак! – и прочее. Я разозлился не на шутку. Это уже была не размолвка, а серьезная ссора.

– Горячий парень, пес с характером, – определил старший. – Яркая личность, настоящий воин. У него вон и шерсть стального цвета. Я уважаю таких. Именно такие в войну бросались со взрывчаткой под танки, вытаскивали раненых с поля боя…

Перед тем, как уйти, бородачи объяснили, что остановились в деревне, а на стоянке с «мебелью» (которую они и сделали) устраивают привал после работы. Я спросил:

– В деревне есть магазин, где можно купить обувь? А то мои кеды утонули.

– В ближайших деревнях только продмаги, – дружно ответили бородачи. – Это вам надо дуть в Алоль. Там турбаза и поселок, полно всяких магазинов и обувь на все вкусы.

– Есть даже пробковые сапоги, чтоб ходить по воде, – пошутил парень с жидкой бородкой.

За ужином мы с Дымом помирились. Почему-то на сытый желудок сразу добреешь и все серьезные ссоры кажутся не такими уж серьезными; скорее – просто мелкими недоразумениями. Тем более среди друзей. Ведь друзья должны многое прощать друг другу. Мало ли что скажешь в запальчивости! Бывает, в ссоре вылетают всякие обидные словечки, но они случайные и не отражают нашего истинного отношения к другу – того, что мы думаем о нем по большому счету. А по большому счету мы любим его и нас связывает гораздо большее, чем этот сиюминутный раздор. К тому же, настоящих друзей не так уж и много и, понятно, надо дорожить дружбой с ними. Короче, я первым протянул Дыму руку.

– Давай мириться!

В ответ Дым протянул мне лапу – Прости меня за «старого дурака»! Это я брякнул сгоряча! – он положил голову мне на колени и я погладил его.