Глава 25. Начальница

Билли наконец разбил клумбы и высадил цветы так, как было задумано – но каждый садовник знает, что работать в саду можно бесконечно, так что по выходным и в спокойные смены он по-прежнему возился на своем островке зелени, а у его ног иногда мелькала черно-белая спутница.

Однако некоторое время назад он нашел и других помощников. Билли задумался – не привлечь ли к работе в саду местных жителей. Ему показалось, что хорошо было бы занять этим знакомых ребят из коррекционной школы – они бы чувствовали гордость за этот кусочек станции, смотрели, как растут цветы, и учились создавать настоящую красоту.

Этот план должен был осуществиться не в самом ближайшем будущем, ведь предстояло еще преодолеть множество бюрократических преград. Но когда Билли загорался какой-нибудь идеей, то работал над ней, не отступая. Он и тут собирался проявить то же упорство, с каким реализовал немало проектов в прошлые годы.

Затеи Билли приносили станции заметную пользу. Продолжался художественный проект – два года подряд на вокзале с успехом выставлялись картины местных художников. За инновации по охране окружающей среды в 2014 году Билли получил награду, вторую за пять лет. Постепенно Билли сделал станцию оплотом экологии – ввел систему, помогавшую отключать электроприборы и не тратить лишнюю энергию, оснастил общественные туалеты устройствами для экономии воды, реорганизовал утилизацию мусора. Даже в саду он придумал, как собирать для полива дождевую воду. Когда в 2014 году пришел новый молодой сотрудник, Крис Бамфорд, которому предстояло попробовать себя на всех должностях: дежурным у турникетов, диктором и поработать с пассажирами на платформах, – он восхитился заслугами Билли, а про него самого подумал, что тот очень забавный, хоть и ужасно бесцеремонный (некоторые даже назвали бы его грубым). Мистер Брюзга был верен себе, но как ни старался, все больше людей с каждым днем проникалось к нему симпатией.

Однако первым делом Криса познакомили не с Билли, хотя тот и был бригадиром и вообще довольно важной персоной. Эта честь, разумеется, досталась Феликс. Вообще первый рабочий день Криса начался с вопроса, который задавали всем новичкам:

– Как тебе Феликс, вы уже познакомились?

– Нет, – ответил заинтригованный Крис. – А кто это такой?

– Сейчас мы тебя ей представим, – с улыбкой сказали ему. Эту встречу организовали раньше всех остальных формальностей. Сотрудники правильно понимали, что начинать следует с самого важного. Сначала визит к Боссу, а станция – потом.

Феликс за три года в Хаддерсфилде и правда стала авторитетно присматривать за работой всех отделов; нехорошо было бы не познакомить Криса с коллегой, которая станет пристально наблюдать за его успехами. Под настроение Феликс проявляла живейший интерес ко всему, чем занимались железнодорожники, и терпения ей было не занимать, она могла бесконечно сидеть и смотреть. Затем она чуть отступала от сотрудника, которого рассматривала, и, казалось, готова была в любой момент достать из невидимого тайника планшет и сделать серьезную и содержательную запись.

Под ее взглядом люди чувствовали себя так, будто их проверял инспектор. Она подолгу сидела в кассе и проверяла, хорошо ли работают в своих окошках кассиры. Забравшись на какой-нибудь монитор или принтер, она следила, чтобы билеты выдавали без сбоев. Когда подсчитывали выручку или инкассаторы привозили наличные, Феликс была тут как тут и присматривала за деньгами – вот такой универсальный, во всем разбирающийся руководитель.

Крис засмеялся, когда понял, что же это за Феликс. Прямо перед тем, как он пришел в Хаддерсфилд, там служил знакомый его знакомых, так что слухи о том, что на новом рабочем месте будет станционная кошка, достигли его ушей – но как ее зовут, он не знал.

К сожалению, у Криса была аллергия на кошек. Казалось бы, с этим ничего не поделаешь! Но по мере того, как он привык к станции, Феликс словно помогла ему понемногу выработать иммунитет, и при ней он стал чувствовать себя совершенно нормально.

А вот в первую неделю перспектива работать с ней вместе, пожалуй, тревожила его не только из-за аллергии. Он осваивался на новом месте, а Босс, как и предупреждали коллеги, ходила за ним по пятам.

В одно из его первых дежурств Феликс вышла вместе с ним к турникетам. Пример она подавала неважный: уселась прямо на дороге у проходящих через турникеты пассажиров, так что им приходилось ее обходить. Хуже того, каждого она встречала взглядом, полным ненависти, будто горгона Медуза.

С возрастом физиономия у нее стала более угрюмая, и Крис увидел ее во всей красе. Некоторых людей она любила – например, Дейв Чин по-прежнему владел ее сердцем, она кидалась ему в объятия и повисала вниз головой, – но многие ей не нравились. К незнакомцам она обычно относилась очень подозрительно, пока они не докажут, что им можно доверять.

Зная, какой у Феликс непростой характер, Крис, должно быть, занервничал, когда эта фурия двинулась к нему, высокомерно хлеща из стороны в сторону черным мохнатым хвостом. Неожиданно и без предупреждения она уселась на его контролерскую сумку, которую он всего на минуту оставил в стороне.

Без сумки Крис не мог продавать билеты, а на сумке теперь сидела увесистая кошка и не подпускала его к деньгам.

– Феликс, прости, пожалуйста, – сказал он, слегка смущаясь, что разговаривает с кошкой. – Можно попросить тебя подвинуться?

Феликс смерила его ледяным взглядом и зевнула, всем видом показывая, как он ей скучен и неинтересен. Крис сгреб в кулак черную бородку, вздохнул и задумался. Хуже не придумаешь, чем начинать первую рабочую неделю с такого испытания! Начальство тут не просто вредное, а такое, которое нарочно вставляет палки в колеса. Он был готов к тому, что придется многому учиться, чтобы как следует справляться с новыми обязанностями – но совершенно не ожидал, что среди этих навыков будет умение вытаскивать кондукторскую сумку из-под кошки.

Но в конце концов он с этим справился, а еще научился разным другим вещам – например, не разбудив, перекладывать Феликс на другое место, если она заснула в дикторской на клавиатуре, а ему нужен компьютер. Ей всегда нравилось спать на столе, но теперь она занимала слишком много места.

Хотя Крис быстро учился обращаться с Феликс, та словно специально развлекалась, издеваясь над новичком. То плюхнется на выключатель микрофона, когда ему надо что-нибудь объявить, и при этом смотрит хитрыми зелеными глазищами, словно все понимает и делает нарочно. То теребит его лапой за рукав и требует внимания, когда нужно сосредоточиться на изображении с камер, а то и посреди объявления, прямо в эфире. Он кое-как дочитывал текст, стараясь не сбиться, и оборачивался к Феликс.

– Чего тебе, кошка? – спрашивал он.

А она подергивала пушистым хвостом, словно отвечая: «Догадайся сам».

Затем настал день, когда было предельно ясно, чего она хочет. Феликс мяукала и требовала еды – и не притворялась, потому что дежурный бригадир был занят срочными делами и забыл о ней. Крис увидел это и сказал коллеге, что сам покормит кошку. Они с Феликс вместе отправились на кухню, и он подал ей ужин.

С этих пор Феликс изменила свое отношение к новичку. «Ага, этот меня кормит, надо не выпускать его из виду», – словно подумала она. У Криса появилась подруга, которая следовала за ним по пятам, не спросив, нравится ему это или нет.

Если бы он спросил, Энджи Хант подтвердила бы, что лучшей приятельницы нельзя и пожелать. Бригадир – одинокая работа, ты сам руководишь остальными, и ответственность за станцию несешь в одиночку. Энджи нечасто удавалось посидеть с Билли или еще с кем-нибудь за чашкой чая, обсудить трудности и заботы. Зато оказалось, что Феликс всегда рядом и готова выслушать, внимательно поводя ушами, опушенными белым. Она была идеальным слушателем, если ты хотел пожаловаться на рабочие проблемы. Иногда кроме нее Энджи вообще не с кем было поговорить.

– Это безобразие, Феликс, – сердито заявляла она кошке, когда что-нибудь случалось. – Я так не могу. С меня хватит!

Феликс вскакивала на стол, подходила к Энджи поближе и садилась, но не начинала мурлыкать или попрошайничать, как обычно. Вместо этого она слушала, словно понимала, что Энджи сейчас нужно именно это. Временами Феликс бывала вздорной, но она умела быть и чутким другом.

Поэтому у Энджи всегда был один ответ, когда пассажиры спрашивали, что будет, если Феликс запрыгнет в вагон или ее туда кто-нибудь посадит.

– Вот возьму и увезу ее! – говорил какой-нибудь шутник.

– Не советую, – насмешливо прищурившись, отвечала Энджи. – Я догоню, и со мной все мои тридцать пять коллег.

Но Феликс никуда не собиралась уезжать, а вот одна деталь ее облика, причем довольно известная, исчезла. Летом 2014 года пропал ее старый розовый ошейник с блестками и медальоном в виде сердечка. До сих пор неизвестно, куда они делись. Только что Феликс ходила в них, нарядная, как всегда, – а на следующий день их уже не было. А может быть, она сама стащила ошейник? Или зацепилась за что-нибудь, гуляя, и теперь он висит где-то в колючих кустах?

Феликс никого в это не посвятила. Она вылизывалась и вертелась на руках у Энджи и Анжелы, пока те сокрушались о пропавшем украшении, но без него выглядела не так аристократически, как раньше. И гораздо важнее пострадавшего имиджа было то, что Феликс осталась без опознавательных знаков, сообщавших, что она – железнодорожная кошка со станции Хаддерсфилд. Без медальона и ошейника Феликс могла попасть в руки воров или просто потеряться. Забреди она сейчас в пиццерию «Домино», все бы закончилось не так хорошо.

Поэтому Анжела Данн тут же побежала в зоомагазин покупать новый ошейник.

Но то, что там предлагалось, ей не понравилось. Розовый ошейник со стразами очень шел Феликс, и Анжела собиралась выбрать точно такой же оттенок, однако все розовые ошейники были обвешаны безобразными побрякушками – совсем не то, в чем рабочая железнодорожная кошка станет гулять с платформы на платформу. Но ошейник для Феликс был нужен прямо сегодня! Вдруг кто-нибудь заберет ее, пока она разгуливает без адресника, как это случилось два года назад? Вдруг она уйдет, поранится, а нашедшие не смогут позвонить на станцию? Даже подумать было страшно.

Анжела отчаянно перебирала ошейники, обшаривала всю витрину, но там не было ничего подходящего для ее кошачьего величества. Она сняла с крючков все ошейники, какие были, искала, искала – и вот в самом дальнем углу, чуть ли не последним, ей попался блестящий темно-фиолетовый точно такого цвета, как логотип «Транспеннинского экспресса».

Ошейник был идеален: в корпоративном цвете, изящный, элегантный и, разумеется, роскошный – без этого никак. Розовый медальон-сердечко пропал безвозвратно, и Кристина, которая в свое время купила его, заказала теперь новый: плоский золотой кружок, на лицевой стороне имя и адрес Феликс, на обороте номер служебного телефона бригадиров. Так что теперь, если Феликс потеряется, ее смогут вернуть домой.

В качестве завершающей детали на ошейник подвесили маленький фиолетовый бубенчик, и обновка для Феликс была готова. Какой неотразимой она в нем станет!

Когда Феликс вышла на свой подиум (на перроны) и стала щеголять фиолетовыми украшениями, словно парижская супермодель – платьем от Диора, железнодорожники только восхищенно ахали, как завсегдатаи модных показов. И только Билли, к удивлению Энджи, ничего не сказал про блестящий ошейник, не похвалил и не обругал. О первом шикарном наряде Феликс он в свое время высказывался куда более откровенно.

Впрочем, ему сейчас нездоровилось. В октябре 2014 года его начала мучить изжога, постоянно болело горло, и становилось хуже и хуже. В ноябре Билли почувствовал себя так плохо, что позвонил Полу, начальнику станции, и сказал, что, к сожалению, вынужден взять больничный.

Зато Феликс была бодра, ее жизнь состояла из сплошных побед. В декабре, к радости и гордости Энджи, портрет станционной кошки снова украсил официальные рождественские открытки «Транспеннинского экспресса». Забрать ее к себе на праздники в этом году вызвалась кассир Джин Рэндалл. Она не знала, во что ввязывается – Рождество получилось незабываемым.