•9• Операция «Хилтон»

— Давай, давай, просыпайся, — нетерпеливо шептал я снова в светящийся экран моего сотового телефона, силой мысли внушая абоненту взять трубку.

— Ну? — взволнованно спросила Лиза за моей спиной, тыча мне в спину свободной рукой.

— Все еще звоню.

— И где ее черти носят? — спросила Лиза в который раз.

Лиза и я стояли вместе с Наузадом и Тали в густой тени кустов около величественного (до некоторой степени) входа в отель «Хилтон», что неподалеку от бирмингемского Национального выставочного центра, изо всех сил стараясь выглядеть незаметно.

Наша маскировка была далека от совершенства. Света, льющегося из окон за нами, вполне хватало, чтобы четко видеть силуэты Лизы и Тали.

Наузад стоял рядом со мной и также терпеливо ожидал команды выдвигаться. Я был уверен, что этот мелкий мерзавец написал мне на ботинок, однако уверен не до конца. Прежде чем я взглянул вниз, чтобы удостовериться в этом, мой телефон ожил.

— Привет, Пен, извини, меня отвлекли в баре, — произнес бойкий женский голос.

— Люси, нет времени расшаркиваться: миссия и человеческая жизнь под угрозой, — заявил я самым серьезным тоном, на какой был способен.

— О, прости, — пришел ее робкий ответ.

Люси была женой офицера Королевского военно-морского флота, прочитавшей о похождениях Наузада в местной флотской газете. Как торговый агент ведущей компании по производству собачьего корма, представленной на «Крафтс», она немедленно предложила свои услуги. По счастливой случайности, компания поселила Люси в «Хилтоне», так что когда я попросил ее о помощи, она преисполнилась готовности на любое темное дело.

Возможно, я слегка преувеличил насчет «жизни под угрозой», однако то был тщательно продуманный ход. С Люси в авангарде мы должны были пройти через вестибюль отеля без всяких инцидентов. Иначе нам вчетвером пришлось бы ночевать в минивэне.

— Ну что, вестибюль чист? — спросил я, сжимая руку Лизе в порядке пресечения пока еще незаданных вопросов.

— Вроде бы можно идти, — ответила Люси.

— Хорошо, сейчас или никогда, держи лифт наготове, — сказал я, прежде чем отключиться.

— Выдвигаемся, — скомандовал я Лизе, старательно напуская на себя вид боевого командира и еще туже натягивая поводок Наузада. — Готова, Лиза? — спросил я, оглядев вход и убедившись, что он снова чист.

— Готова, — пришел ответ из темноты за моей спиной.

Внезапно из здания вышла маленькая старушка, одетая в плотное пальто темного цвета. За ней, отчаянно пытаясь не отстать, семенил толстый мопс, одетый (явно не по своей воле) в смешную собачью попону розового цвета, всю в заклепках.

Позволить Наузаду врезаться в старушку с ее малышом было бы нехорошо.

— Одну минуту, — сказал я.

Пока я смотрел, как странная пара исчезает из виду, я обнаружил, что мои мысли блуждают. Каким, скажите на милость, образом я оказался в этой смешной ситуации?

Причиной такой осторожности было то, что организаторы «Крафтс» убедили нас снять комнату на две ночи в отеле «Хилтон», находившемся всего в полумиле от гигантских выставочных залов, где будет проходить «Крафтс» и его финал. Поскольку нам с Лизой и одна-то ночь в «Хилтоне» была не по карману, мы предпочли, чтобы отель, в перспективе, оплатил кто-нибудь другой.

Физз и Бимер остались у родителей Лизы, но организаторы убедили администрацию отеля согласиться на то, что Наузад и Тали займут комнату вместе с нами. Вероятно, им сказали, что наши собаки — звезды финала «Лучших друзей». Хотя я догадывался, что о том, где находились обе собаки до выхода из карантина всего тремя месяцами ранее, и о том, что до того они вели полудикую жизнь беспризорников, сказано не было. Как и о том, что один из них, в придачу, был бойцовым псом. Именно потому мы были сейчас столь осмотрительны. Что, если Наузад на кого-то накинется? Что, если кто-то из них написает на гостиничный ковер? Что, если они вдруг разлаются посреди ночи? Счет, который нам в итоге предъявят, сделает нас банкротами. Это же «Хилтон», в конце концов.

Последние два дня я провел в муках, думая о бесконечных возможных неприятностях, так что в итоге составил дальнейший план действий на все случаи жизни.

Когда мы будем уже в номере, обе собаки лягут спать, свернувшись на своих ковриках в переносных вольерах, замечательных приспособлениях, необходимых на случай, когда нужно на несколько часов удержать собак в покое, и, конечно же, снабженных комфортными лежанками. Также мы захватим с собой большой запас собачьих игрушек и лакомств. И конечно, мы провезем контрабандой пару сосисок, отчего завтрак пройдет в весьма дружественной обстановке.

Для пущей безопасности, мы оставим собак в минивэне во время субботних репетиций. Мы заблаговременно зададим им отличную длинную прогулку, так что они будут весьма в настроении для легкого утреннего сна, пока мы произведем проверку фарватера на предмет каких-либо препятствий, которые могут возникнуть в вечер финала.

Нам хотелось знать, с чем нам придется иметь дело.

Наузад и Тали были приучены спать где угодно: комфортабельная собачья лежанка в нашем утепленном минивэне даже не регистрировалась их датчиками дискомфорта. Альтернатива оставить их в номере вообще не подлежала обсуждению. В моем воображении сразу же возникали всевозможные дикие сценарии. Что будет, если обе собаки как-то сумеют выбраться из комнаты, когда мы с Лизой будем на репетиции? Сколько дел они успеют натворить? Какова будет реакция уборщиц, когда они, войдя в комнату, столкнуться с Наузадом? И что случится, когда Наузад как-то сумеет проскочить мимо уборщиц и начнет носиться по отелю? А что, если он, вконец запугав всех в отеле, вырвется через открытую дверь и окажется на главной арене «Крафтс»? Да Наузад станет самым ужасным и печально известным псом со времен собаки Баскервилей.

Все это объясняло, почему после долгой прогулки с целью размять затекшие во время поездки ноги, мы теперь прятались в кустах около отеля «Хилтон», ожидая, пока вокруг не станет все чисто и мы сможем доставить Наузада в наш номер без развертывания любого из этих апокалиптических сценариев.

План был прост; я сформулировал его, произведя заранее разведывательную операцию с целью выяснения обстановки. Получив от Люси подтверждение того, что все чисто, мы бросимся прочь из кустов и через парковку добежим до прихожей перед главным холлом.

Оказавшись внутри, мы свернем вправо, покинем холл и остановимся в лифте строго слева от нас, который, надо надеяться, довезет нас до третьего этажа, где расположен наш номер.

Я сделал глубокий вдох. Люси должна уже была открыть лифт и ждать нас.

— Поехали!

Словно спущенный с пружины механизм, мы выскочили из кустов и со всех ног кинулись к большой двери «Хилтона».

— Давай, Наузад, — понукал я, пока мы топотали по асфальтобетону и его когти выстукивали «цок-цок» на бегу. Он уже приметил одну из колонн, поддерживающих козырек над входом.

— Нет, Наузад. Ты больше не хочешь писать, — сказал я, оттаскивая его прочь.

Я ухватился за огромную бронзовую ручку парадной двери и быстро взглянул через стеклянную панель. Если не считать двух портье за высокой стойкой, берег, похоже, был чист.

— Пошли! — поторопил я Лизу за моей спиной.

Я распахнул дверь, и Лиза быстро выдвинулась вперед, как лайнбекер из американского футбола, расчищающий путь для квотербека. Я дал ей несколько шагов форы, прежде чем последовал за ней с Наузадом, удерживая пса на коротком поводке. Я мог видеть, как Лиза двинулась налево, к бару, а затем направо, как мы и планировали. Я следовал за ней по пятам.

Если бы мы близко столкнулись с какой-то собакой, участвующей в шоу, удержать Тали было бы легче. Это послужило бы для меня достаточным сигналом того, что я должен развернуться и увести Наузада из зоны конфликта.

Я быстро посмотрел налево, в сторону бара; собравшаяся толпа собаководов весело болтала и смеялась, не заметив нашего проникновения.

Я не видел кругом ни одной собаки. Пока все шло хорошо.

Я уже заполучил ключ от номера во время одиночной разведки утром, так что я последовал за Лизой, когда она свернула налево, и устроил двадцатиярдовый забег по отполированному до блеска полу к ожидавшему лифту. И опять когти Наузада издавали острое цоканье, показавшееся очень громким моему нервному слуху.

Как и планировалось, улыбающаяся во весь рот Люси была здесь и держала дверь лифта. В руке у нее была бутылка пива.

— Ты ангел, Люси, — сказал я, когда мы вскочили внутрь и дверь за нами закрылась. Мы все издали дружный вздох облегчения.

Я решил, что некоторые церемонии знакомства будут уместны.

— Наузад, знакомься, это Люси, — сказал я, немного беспокоясь из-за тесного лифта.

Благодаря короткому поводку, Наузад не имел шансов дотянуться до Люси, даже если б хотел, однако, честно сказать, не думаю, что он испытывал такое желание. Люси сама держала двух крупных собак и знала, что не нужно кидаться к Наузаду с приветствиями, пока он к ней не приспособится. Кроме того, Наузад, полагаю, более интересовался лифтом, так как, насколько нам было известно, ехал в нем впервые.

Прибыв на третий этаж, лифт открыл дверь в пустынный коридор, но Люси, все так же с пивом в руке, произвела двойную проверку на предмет посторонних, поскольку наш номер находился в самом конце длинного пустого коридора.

— Все в порядке! — крикнула она нам. Мы покинули относительно безопасную зону лифта и быстро двинулись по направлению к нашему номеру.

Люси открыла дверь, и мы ввели Наузада и Тали прямо в переносные вольеры, приготовленные нами заранее. Обе собаки немедленно учуяли запах лакомств внутри. Во мгновение ока они исчезли в глубинах уютных берлог.

— Отличная работа, взвод! — сказал я, когда мы «дали пять» друг другу. — Да, Лиза, к слову, это Люси, — представил я друг другу девушек, впервые за все это время. Хотя нет, первым был представлен Наузад, не правда ли?

— Привет, Лиза, — сказала Люси, обмениваясь с ней рукопожатием. — Что значит вся эта возня с Наузадом? — спросила она. — Он выглядит сущим милашкой.

Лиза улыбнулась.

— Только тогда, когда он того хочет, Люси, только тогда — таков был ее кроткий ответ. Похоже, Наузад делал успехи в новоприобретенном искусстве внушать людям ложное чувство безопасности.

— У вас есть время выпить перед сном? — спросила Люси. — Моя компания в деле.

— Ты читаешь мои мысли, — ответил я, включая гигантский телевизор, вмонтированный в стену номера. Я надеялся, что его звук поглотит все потенциальные шумы в случае, если кто-то станет прогуливаться мимо номера. — У нас всегда есть время для пива, — добавил я.

Итак, в то время как два бывших афганских беспризорника счастливо грызли свои жесткие игрушки, мы осторожно закрыли дверь номера и отправились исследовать битком набитый бар.

Изумительно, но утренняя прогулка с собаками вокруг НВЦ прошла без сучка, без задоринки. День выдался пасмурный и облачный, но, к счастью, погода была довольно мягкой как для раннего марта. Очень немного людей слонялось в фойе, когда мы выходили и, слава богу, позади отеля нам даже удалось найти площадку, начисто свободную от других гуляющих с собаками, что было весьма замечательным подарком от уикэнда на «Крафтс».

Обе собаки обнюхивали землю, с интересом следуя за тем, что, как я полагаю, было следами и запахами местных кроликов и лис, которые бродят по громадным пустошам вокруг НВЦ. Позже мы загнали собак в минивэн, а сами позавтракали в грандиозном банкетном зале; мы рассчитали, что в какой-то момент горничная может войти в номер для заправки постелей, и нам вовсе не хотелось, чтобы ее хватил инфаркт, когда Наузад вздумает ее поприветствовать.

Позавтракав как короли, мы сперли пару сосисок из буфета и направились обратно к фургону. Как только Лиза открыла дверь, обе собаки вскочили внутри переносок, нюхая воздух. Наузад обожает сосиски, и его афганский нос чует спрятанную контрабанду немедленно.

— Да, Наузад, эти сосиски — тебе, — поманила его Лиза, когда мы развернули красные салфетки, в которые мы их спрятали; Наузад, охваченный возбуждением, начал царапать решетчатую дверь своей переносной вольеры. Я разломил сосиски на маленькие кусочки и погрузил их в сухой корм в их мисках, а затем капнул немного воды в каждую из них. Лиза приоткрыла створки их конур ровно настолько, чтобы сунуть миски в их узилища, где обе собаки, без всякого промедления, зарылись мордами в миски, жадно пожирая корм в стремлении добраться до спрятанных в нем кусочков сосисок. Нет нужды говорить, что спрятанными те оставались недолго.

Оставив благополучно накормленных собак прохлаждаться в минивэне, мы удалились на встречу с организационной группой «Лучших друзей» и прочими четырьмя финалистами. Официально это была репетиция для вечернего шоу, но мы с Лизой решили потратить это время, чтобы разведать фарватер и все подводные камни, с которыми мы и собаки могли столкнуться позже.

Явившись в залы НВЦ, мы нашли остальных финалистов, столпившихся вокруг элегантно одетого представителя Кеннел-клуба. В собравшейся толпе присутствовало несколько благовоспитанных псов, которые терпеливо ожидали рядом со своими хозяевами. Я почувствовал облегчение оттого, что мы не привели сюда Наузада и Тали: они бы покрыли меня позором среди этих образцов благопристойности.

Большинство собак и их хозяев мы знали из коротких видеоклипов, показанных по ВВС вместе с сюжетом о наших собаках. Тут была Хэйзл вместе с Конни, ласковым огромным ньюфаундлендом, которая помогала ей по хозяйству после того, как Хэйзл повредила себе спину. Бок о бок с ней Перси, черный лабрадор, махал хвостом юному парню по имени Вильям, у которого медики констатировали аутизм. Еще одна леди, Линда, у которой, как мы думали, была опасно повреждена спина, радостно возилась с Сади, подвижной молодой немецкой овчаркой. И наконец (но не в последнюю очередь) мы немедленно узнали блистательную юную фигурку Хэрриет. Хэрриет страдала церебральным параличом, но надеялась, что с помощью своей восхитительной золотисто-рыжей выжлы по имени Йепа она вновь обретет способность ходить. В ее клипе она плавала вместе с Йепой. Должен признаться, я почти прослезился, глядя на это. Мы с Лизой были убеждены, что она может и должна победить.

Мы обошли всю группу с приветствиями, однако нас встречали недоуменные взгляды, тогда как головы вертелись туда-сюда в поисках собак, коим надлежало стать ключевым элементом финала «Лучших друзей».

— Собаки отдыхают; они просили нас пойти и поучаствовать в репетиции вместо них, — объяснял я все время.

Под присмотром гида мы отправились в главный выставочный зал, следуя курсом, который должен был этим вечером вывести нас к главной арене и нашему великому мгновению в телеящике.

— О, черт! — воскликнул я, когда мы вошли в огромный павильон.

— Вот же черт! — согласилась Лиза, разинув рот.

Вид, который мы приветствовали таким образом, внушал одновременно ужас и благоговение. Громадные залы НВЦ были заполнены тысячами энтузиастов собаководства. Хоть этого и впрямь следовало ожидать, но их сопровождали сотни собак, каждая из которых горделиво вышагивала рядом с хозяином, подвергалась досмотру жюри на породном ринге или терпеливо сидела в одном из бесчисленных рядов, напоминавших мне грузовой конвейер в аэропорту. Некоторые из собак устроились на специализированных столах для груминга, где на их и без того безупречно ухоженную шерсть наводили последний глянец перед началом соревнований.

А еще здесь было шумно. Звук бил вас, словно кирпич по голове, как только вы вступали в это огромное пространство. Он был оглушающим: смесь разноголосого собачьего лая, человеческих разговоров, импульсивных приветствий и аплодисментов вокруг подиумов и, конечно же, постоянных объявлений, гремевших и отдававшихся эхом в павильонах.

— Ай, как нехорошо, — пробормотал я.

Похоже, все без исключения хозяева и их терпеливо ожидающие псы игнорировали окружающий гам. Но для нас он звучал ужасающе.

Я слегка толкнул Лизу локтем:

— И как мы собираемся протащить эти два несчастья через все это?

— Меня не спрашивай, — ответила Лиза. — Это была твоя замечательная идея.

Даже после нескольких месяцев дрессировки Наузад и Тали вели себя ужасно, стоило нам пересечься с другими собаками во время ежедневных прогулок. Когда появлялась другая собака, Наузад все так же бросался вперед, пока мы оттаскивали его назад за поводок, а Тали в своей обычной манере облаивала встречных до тех пор, пока мы не уводили их прочь от выдрессированных (по большей части) собак и их огорченных хозяев.

Что за ад разразится здесь, когда они оба окажутся посреди тесноты выставочных залов на величайшей собачьей выставке на Земле?

На секунду мне пришла в голову мысль, что я был неправ, согласившись на участие в выставке. Может быть, я поторопился насчет двух афганских псов? Возможно, пора ретироваться? И не поздно ли уже для этого?

Группа проследовала мимо ряда торговых ларьков, где продавали все, что только мог пожелать собаковод для своего обожаемого любимца: разноцветные собачьи лежанки всех форм и размеров, поводки с подсветкой, сбруи, собачий корм и лекарственные таблетки для излечения любого из известных собачьих органов. В одном из киосков даже продавались собачьи попоны вместе с подобранными в тон поводками.

Я указал на них Лизе:

— Мы никогда бы не смогли заставить Наузада носить что-то подобное, — проорал я.

Лиза рассмеялась.

— Ага, думаю, прежде он устроит нам классную драку, чем мы на него это наденем. Ей пришлось кричать, чтобы я смог расслышать ее сквозь шум.

Я вычислил киоск с домашней выпечкой и сдобой, тщательно разложенной на витрине. Я был голоден. Завтрак был хорош, но с той поры прошло почти два часа. От близкого запаха выпечки у меня потекли слюнки, и я нацелился на имбирных пряничных человечков.

— Почем два пряничных человечка? — спросил я.

— Два фунта, дружище, — был ответ.

Я заплатил и повернулся прочь от киоска, задержавшись только на мгновение, чтобы вытащить пряничного человечка из кулька и сообщить ему добрую весть о том, что я собираюсь откусить ему голову. И только тогда я заметил вывеску, гласившую: ДОМАШНЯЯ ВЫПЕЧКА С ТРЕБУХОЙ ПО НАШЕМУ ОСОБОМУ РЕЦЕПТУ — СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ СОБАК.

Я быстро оглядел людей, слонявшихся вокруг. К счастью, никто не заметил, как я почти наелся собачьих пирожков с требухой.

Небрежной походкой я зашагал обратно к Лизе, пока она не затерялась в толпе, пытаясь догнать нашу группу.

— И что ты там купил? — спросила Лиза, улыбаясь, как Чеширский кот.

— Лакомство для Наузада и Тали, — отвечал я.

— Не говори ерунды, ты собрался съесть это, — успела она сказать перед тем, как от души расхохотаться.

Пропустив ее вперед, я игриво шлепнул ее по заду:

— Дорогая, я дурак, но не настолько.

Думаю, она просто успела заметить. И, поскольку у меня продолжало урчать в брюхе, мне все еще было любопытно, каковы на вкус эти пряники.

С репетицией сегодняшнего вечера было все ясно: мы подождем в зоне ожидания вне главной арены, пока нас не объявят, а затем вчетвером обойдем ринг, пока историю Наузада снова будут транслировать.

До меня внезапно дошло, что Наузад может вспомнить свое прошлое, когда он увидит тысячи зрителей, толпящихся около ринга для финалистов. Это с легкостью может напомнить ему собачьи бои, в которых он участвовал в Афганистане. Вся моя надежда была на обильный запас чесночного лакомства, при помощи которого я мог бы убедить пса не делать ничего неуместного.

Когда репетиция закончилась, мы принялись оценивать ситуацию. По нашему мнению, худшей частью в первую очередь мог стать собственно выход с Наузадом и Тали на главную арену.

— Это будет кошмар, — сказал я Лизе, констатируя очевидное, когда мы с ужасом вновь поглядели на толпы участников. Каждый из них был в сопровождении собаки.

— Да, это будет кошмар, — только и смогла ответить Лиза.

Организаторам хотелось провести как можно больше репетиций. В конце второго прогона мы оба чувствовали, что уже достаточно изучили порядок обхода арены; все, что нам надо было сделать, — это пройти по внешнему кругу ринга, прежде чем подойти и встать на отведенное нам место в центре арены.

Мы покинули следующую репетиционную сессию и отправились на поиски приличного чая и спокойного места, где бы мы могли обсудить наши действия.

В пику нашим страхам, обе собаки вели себя как шелковые, пока мы шли от минивэна через выставочные залы к зоне ожидания у главной арены.

Благодаря забившему наши карманы чесночному лакомству, напеченному Элен специально ради «Крафтс», Наузад и Тали, похоже, совершенно забыли про собак и людей вокруг нас на пути к заранее оговоренному месту сбора.

К счастью, толпы в выставочных залах были меньше по сравнению с ордой, собравшейся здесь утром, так как вечер финала был открыт только для тех, кто приобрел билеты, проданные, как всегда, еще месяц назад. Большинство людей уже заняло свои места за то время, что мы с Наузадом и Тали приближались.

Мое беспокойство о Наузаде, возраставшее при каждой попадавшейся навстречу собаке, оказалось безосновательным. Пока я продолжал ему регулярно скармливать лакомства, он благополучно шел рядом. Конечно же, он оставался собой и время от времени пытался рваться, но я был начеку.

— Почему же дома они не ведут себя так хорошо? — сказал я Лизе, пока мы терпеливо ждали в хвосте очереди финалистов, в то время как их представляли каждого в свой черед и допускали к мгновению славы.

Настроение Лизы оставалось скептическим. Она просто вдернула бровь и продолжила отвлекать Тали от реально надоедливой бордер-колли, ожидающей своего выхода на арену после нас для исполнения предписанных программой песен и плясок. Ее хозяин явно не получал предупреждения, что Наузад и Тали не принадлежат к числу игривых собак.

Мы попросили о том, чтобы нас представили в конце, так что Тали с Наузадом не должны были стать объектами чрезмерных зрительских восторгов. Шум приветствий и аплодисментов, когда ведущий представит следующих финалистов, потенциально мог испугать их обоих. Я все еще оставался полон ожиданий, что случится нечто ужасное. Раньше я шутил, говоря Лизе, что поскольку выставка транслируется в прямом эфире, Наузад, наверное, решит нагадить на главной арене. И тогда эти кадры будут снова и снова показывать по телевизору в этих дурацких роликах со смешными случаями. Он прославится, но реально наихудшим образом. Помня об этом, мы потратили почти два часа, выгуливая обеих собак за пределами павильонов и позволяя Наузаду описать все, до чего он смог дотянуться.

— И, наконец, последние сегодняшние финалисты, сержант Фартинг со своей женой Лизой и, конечно же, Наузад и Тали!

Когда объявление ведущего потрясло окрестности арены, скрывавшая нас темнота мгновенно исчезла. Словно по команде, толпа разразилась приветствиями и аплодисментами, когда круг света выхватил нашу четверку, застывшую наготове. Все мое беспокойство испарилось. Было слишком поздно для того, чтобы нервничать.

Я с улыбкой обернулся к Лизе:

— Шоу началось.

Мы ступили на арену. Все наши сомнения теперь потеряли значение. Телекамеры были направлены на нас и только на нас.

Гул толпы усилился, и я улыбнулся Наузаду. Он и вправду не выглядел особо обеспокоенным. Его больше интересовало очередное пахучее лакомство с чесноком, пока он шел по сцене. Из-за ослепительного сияния двух пятен света, в которых мы двигались, невозможно было разглядеть тысячи человек, заполнивших зрительские места и глядевших на нас. Не уверен даже, что Наузад догадывался об их существовании. Возможно, то была шутка моего сознания, но мне казалось, что приветствия в честь Наузада и Тали были самыми громкими за эту ночь. Я испытывал фантастически странное чувство. Пока мы обходили ринг по кругу, я бросал взгляды в темноту, улыбался и даже сделал пару лихих взмахов, как какая-нибудь сверхпопулярная поп-звезда. Вот он я, служащий Вооруженных Сил Ее Величества, чешу по кругу перед огромной публикой на величайшем собачьем шоу в мире с бойцовым псом, который до самого недавнего времени жил в одном из самых забытых Богом уголков Земли. Я улыбался как идиот и ничего не мог с этим поделать. Все происходившее сейчас было столь невероятным…

Пока рос гул аплодисментов, я обернулся взглянуть на Лизу, тоже по-идиотски улыбавшуюся, в то время как Тали топала рядом с ней, гордо задрав длинный пушистый хвост. Мы заняли наши места в назначенном круге света и стали ожидать, пока каждому финалисту вручат памятный стеклянный приз этого вечера. Я принял быстрое стратегическое решение и скомандовал Лизе взять награду. Когда она шагнула вперед, я потянул Наузада назад, на случай, если он решит попробовать свои силы на референтке Кеннел-клуба. Это вконец погубило бы его репутацию. И эту ночь.

Толпа затихла, пока распорядитель финала, Мэтт Бэйкер, ожидал объявления победителя, что будет избран широкой общественностью. В течение выставки короткие видеоклипы с нашими историями крутили в эфире ежедневно, и публика отправляла свои голоса по телефону, чтобы определить, который пес с его хозяином возьмут приз «Лучших друзей».

Стояла тишина пока мы все ждали объявления. Мы с Лизой поглаживали собак по головам, чтобы приободрить их, но честно говоря, никто из них, похоже, ни малейшим образом не тревожился о происходящем. Несомненно, мы напрягались гораздо больше их.

— И чемпионом Кеннел-клуба в номинации «Лучшие друзья»-2008, избранным британской общественностью, становится… — Мэтт сделал эффектную паузу, — Хэрриетт и Йепа!

И снова толпа взорвалась приветствиями, когда все лучи света, казалось, сошлись на Хэрриетт.

Вместе с ее папой и, конечно же, лучшей подругой Йепой, прыгавшей вокруг нее, как безумная, Хэрриетт выступила вперед, чтобы взять честно заслуженный приз. Я посмотрел на Лизу, а она — на меня. Мы улыбнулись и еще раз погладили собак.

— Не переживай, Наузад, то, что ты просто был здесь, уже хорошо, — сказал я ему в ухо, чтобы он расслышал меня за шумом толпы.

Я знал, что мы с Лизой вместе рады победе Хэрриетт: одиннадцатилетняя девочка и ее верная подруга более чем заслужили эту награду. Я ныл и жаловался от обычной простуды; даже не хочу представлять, как я бы справлялся, будь у меня что-то подобное ДЦП. Поговорив с Хэрриетт в течение дня, мы с Лизой были впечатлены ее решимостью и жизнерадостностью.

Мы с Наузадом могли пережить и без чемпионства. Кроме того, я и думать не хотел о насмешках со стороны своих парней, укради я титул у невинной одиннадцатилетней девочки. Я был уверен, что в любом случае получу свою долю насмешек как коммандос королевской морской пехоты, которого побила одиннадцатилетняя девочка.

Мы были просто счастливы оттого, что Наузад и Тали получили свое мгновение славы, нигде не нагадили и не попытались съесть ни собак, ни людей. И что важнее всего, наш фонд, будем надеяться, получил толику бесплатной рекламы. Да, мы были счастливы.

Когда мы покидали ринг, мы уже сосредоточились на важной задаче прокладывания обратного курса к отелю так, чтобы Наузад с Тали не погубили свой рекорд стопроцентно отличного поведения, установленный этим вечером.

Накормив их, мы пошли в бар — выпить пива и расслабиться. Мы пережили «Крафтс».

Это были сущие пустяки, вот ей-богу.

Я очень надеялся, что Люси сейчас в отеле вместе с кредитной карточкой ее фирмы, так как бар в «Хилтоне» был чертовски дорогостоящим.