•15• От поводка!

— Чисто?

Голос Лизы, прозвучавший с расстояния в несколько сотен ярдов отсюда, отвлек меня от обзора вереска и пятен камней на колеблемой ветром торфяной пустоши на предмет любых признаков жизни. Я отслеживал бродяг и их собак, овец, пастухов, дартмурских пони, все, что угодно. Я также отыскивал пути к отступлению на случай, если что-то пойдет не так. Что было даже весьма возможно.

К счастью, пока все выглядело отлично.

Пик Бельвер вздымал за моей спиной свои пласты в безоблачное голубое небо полудня. Как и небеса, окрестности были чисты от чьего-либо присутствия.

— Чисто! — крикнул я в ответ Лизе, которую мог разглядеть на истоптанном гравии дороги к лесничеству, уходившей в лес около удаленной туристической деревеньки Постбридж.

— Ладно, была не была! — выкрикнула Лиза, отстегивая поводок от ошейника Наузада.

Впервые с тех пор, как Наузад появился у нас, он оказался вне дома без поводка. Если я надеялся, что он отреагирует на это так, как если бы выиграл лотерею или добыл окончательную победу в финале Кубка Мира, меня ждало бы жестокое разочарование. Но я достаточно хорошо знал Наузада, чтобы понять, чего следует от него ждать. И точно, он отметил освобождение в своей обычной манере, вальяжно потрусив в моем направлении.

Его неторопливая реакция успокоила мои слабые нервы. Если что-нибудь пойдет не так, я был вполне уверен, что легко смогу дотащиться до него. И я знал, что Наузад не станет гонять со мной наперегонки со скоростью Усейна Болта и продержится всего сто ярдов или около того. В любом случае, то, что я назвал словом «тащиться», было равно предельной скорости Наузада. Не бывало еще такого, чтобы он мог быстро бежать долгое время.

— Давай, Наузад, молодец, — крикнул я ему, когда он слегка поддал пару. Он застопорился и погрузил морду в клочковатые травы пустоши, придирчиво обнюхав их, прежде чем задрать ногу. Возможно, Наузад впервые вкусил свободы, а вот с Тали была другая история. Как всегда, Лиза держала ее на поводке, обмотав его вокруг запястья. После побегов, проделанных Тали, не было, черт побери, никакой возможности спустить ее с поводка даже на огражденном поле, не говоря уж о тысячах акров открытой пустоши. Заметив птицу в радиусе трех миль и в тысяче футов в воздухе, Тали по-прежнему превращалась в ракету и полностью игнорировала все на свете — дороги, машины, людей — пока ее не поймает. Так что сейчас Тали радостно танцевала вокруг Лизы, как прыгучий резиновый мяч, наслаждаясь тем, что Лиза вприпрыжку пританцовывает вместе с ней.

Завершив свою миссию, Наузад взглянул на меня и опять неспешно покатился в мою сторону.

— Давай, Наузад, иди сюда, — крикнул я ему снова, подумав, что, окончив свое дело, он будет готов к долгой пробежке. Ага, щас…

Он пробежал вразвалку всего несколько ярдов, прежде чем остановился вновь. Его внимание привлек очередной клок травы. Остановился, обнюхал, задрал лапу. Процедура повторилась.

К тому моменту, когда Наузад пробежал сто ярдов оттуда, где Лиза спустила его с поводка, к месту, где я стоял, он умудрился остановиться раз десять. Собственно, двигался он ничуть не быстрее, чем если бы мы с ним просто прогуливались. На самом деле, он, пожалуй, двигался даже медленнее.

Наконец, когда, казалось, прошел целый век, Наузад дотрюхал до меня. Я протянул руки, чтобы потрепать его по холке, однако этот мелкий мерзавец посмотрел прямо на меня, а затем вильнул вправо и, пройдя мимо, направился к Пику Бельвер. Я не смог удержаться от смеха:

— Решил поиграть, а, Наузад?

Я легко дотащился до его неуклюжей фигуры. Физз была у меня на поводке и вышагивала рядом, словно маленькая леди на собачьей выставке. Бимер, в своей всегдашней манере, свободно носился вокруг нас, разбрызгивая липкую грязь из луж, попадавшихся по дороге. Наша четверка наслаждались прогулкой и чувством мира и уединения.

— И почему всегда не было так, как сейчас? — спросил я Лизу, когда она догнала нас с Наузадом.

— Так было бы, если бы мы жили посреди глухомани и не имели друзей, — ответила Лиза, в то время как Тали продолжала прыгать вокруг нее.

— Точно, — кивнул я.

Мысль о том, что мы можем позволить Наузаду время от времени гулять без поводка, была чудесной мечтой. Но только мечтой. Я понимал, насколько это редкостное событие: съездить однажды в такое же отдаленное место, как это, когда рак на горе свистнет и у нас появится время и благоприятная погода — для подобной поездки.

Некоторая печальная правда состояла в том, что у нас не было даже надежды позволить этому кошмару бегать свободно вблизи от населенной местности. Сделать так означало напрашиваться на неприятности. Досадно конечно, но мы могли с этим жить. Пытаться поступить подобным образом, право, не стоило.

Однако сегодня подобные дурные мысли бесследно улетучивались. Текущий момент был слишком особым, чтобы портить его всякими «а что, если…» и «если бы только…». Еще пару лет назад опыт, подобный сегодняшнему, для Наузада был определенно невозможен. Я вполне уверен, что в его прошлой жизни напрочь отсутствовали случайные прогулки по сельской местности и полудни, потраченные на свободное исследование любых понравившихся ему видов, запахов и звуков.

Хотя я не был вполне уверен в этом. Тайна его ранней жизни в Афганистане оставалась для меня нераскрытой, но я крепко убежден, что большую часть лет своего становления Наузад провел в какой-то мрачной конуре. Той, на которую его обрекла судьба, когда его выбрали для собачьих боев, и где он, в свободное от боев время, скорее всего, был привязан к стене за шею куском тонкой проволоки, неспособный двинуться более чем на метр без риска удушения.

Если Наузад и впрямь жил так, то теперешний момент, невзирая на его мимолетность, был бесценен. Хоть Наузад и не мог гулять по английской сельской местности во все дни недели, но для него настали времена, когда такие прогулки вообще стали возможными.

Когда я расставил все по соответствующим местам, мое интроспективное настроение уступило дорогу более простым чувствам. За прошедший год или около того, мы, все шестеро, проделали долгий путь. Мы многое пережили и через многое прошли. Мы радовались таким мгновениям, как это, просто потому, что они были.

Жизнь на гражданке шла отлично. Мне не понадобилось много времени, чтобы освоиться в ней. У меня определенно не было проблем с ролью домашнего мужа, в то время как Лиза была связана службой. Но я скучал о беззлобных шутках, приветствовавших меня каждый день, когда я, будучи морпехом, прибывал в часть. Иной раз, когда у меня выдавался день без клиентов, я мог провести его весь в разговорах с собаками — однажды я внезапно умолк, когда понял, что на полном серьезе веду с Наузадом беседу о парламентском скандале в связи с растратами.

Я понимал, что сегодня из-за кризиса у большинства людей туго с деньгами, лишние финансы достаются с трудом и такая роскошь, как времяпрепровождение в обществе тренера по скалолазанию или на развивающем тренинге по навигации в Дартмуре, скорее всего, не стоит на первом месте в списке нынешних приоритетов.

Но на мне также висела административная работа фонда, которую нужно было выполнять, так что мне не приходилось целыми днями смотреть телевизор. А еще я всегда мог в два приема взять стаю на прогулку. Одну пару я вывозил на пустоши и хорошо выгуливал, а с другой прогуливался вокруг деревьев неподалеку от нашего дома. На следующий день они менялись местами.

Жизнь шла прекрасно. Она могла сложиться намного хуже, это уж точно, и мне вовсе не хотелось жаловаться. Мне только хотелось, чтобы Наузад иногда отвечал мне во время наших бесед.

— Давай, Наузад, наперегонки к вершине! — воскликнул я, когда мы достигли подножия Пика. Это послужило сигналом для Физз, едва не вырвавшей мне руку из суставов, когда она кинулась за лоснящейся фигурой Бимера.

Но вид нашей троицы, прущейся впереди него, никак не повлиял на Наузада. Он продолжал неспешно трусить позади, обнюхивая и описывая все, что ему понравилось.

В эту минуту, подумал я про себя, он, наверное, был самым счастливым псом в мире.