21

Война кончилась, а мы все переезжаем с места на место и разминируем, разминируем… Мы снова в России, в родном, непобедимом, великом Советском Союзе.

Сколько следов оставил после себя враг! Всю землю испакостил. Целые поля, обнесенные колючей проволокой. Натыканы колышки, местами они уже упали. Их и не видно в густой, высокой зелени. А ступи на этот зеленый ковер — пропадешь ни за что.

В одном селе председатель колхоза жаловался нам: — Надо посевную начинать, выходить в поле, а никуда шагу ступить нельзя. Ребятенок боимся из дому отпустить: кругом мины. И на пашне, и в лесу. Скотину выгнать на пастбище тоже нельзя. Сколько они их, черт, понатыкал везде — бессчетно! Живем, как на острову. И войны нет, а все как война. Мешает и жить и трудиться. Хоть бросай все хозяйство да переезжай на другое место…

После, когда мы кончили разминировку колхозных угодий, благодарили нас всей артелью.

Посев смерти — он сделан и там и там… И люди все еще продолжают гибнуть на нем, хотя на всей нашей земле считается мир.

Нам рассказывали: подорвался тракторист на пашне. К счастью, пострадал больше трактор, чем человек. Подрываются лошади, коровы.

Наши ряды поредели. Кое-кто из вожатых старшего возраста демобилизовался. С нами нет нашего симпатяги Христофорчика, к которому я успела привязаться всей душой, несмотря на его несносный характер. Он получил повышение по службе и новое назначение.

К мирному гражданскому труду вернулись миллионы людей.

А у нас, то есть у меня, у майора Мазорина и некоторых других наших товарищей, жизнь все еще на колесах. И, как бывало в военные годы, мы по-прежнему роемся в земле и ищем, ищем…