Глава 28. КОНЕЦ СПОРА

Глава 28. КОНЕЦ СПОРА

Ежечасно, ежеминутно в мире происходят большие и малые события. Множась, наслаиваясь и соединяясь все вместе, они образуют историю — с повышением и падением государств, народов, отдельных людей. История ведет спор о победе света и тьмы, сил добра над силами зла, борьбы старого с новым, молодого и прекрасного с отмирающим, безобразным.

Большой спор всегда состоит из мириадов маленьких.

Эта повесть начата с того момента, когда в небольшой среднерусский городок вернулись фронтовики, и среди них молодой старший сержант с собакой. Событие, может быть, не столь уж заметное, если рассматривать его в масштабе всей страны, где каждый день входят в строй новые фабрики и заводы, делаются важнейшие открытия в науке, совершаются тысячи других грандиозных дел. И, конечно, судьба какой-то собаки слишком незначительный объект для историков. Наш Яранг — только песчинка, капля в великом кругообороте жизни.

И все же… Исход войны решался трудами и подвигами миллионов отдельных людей, жизнь движут по своему руслу незаметные поступательные толики — усилия многих и многих. Складываясь, они двигают тяжелый воз в гору.

Представьте, как сложилась бы судьба наших героев, не будь Яранга. Давно лежали бы в могиле Елена Владимировна, Надя, остался в гнилых болотах Алексей. И, значит, жизнь в та-ланцевском доме пошла бы по-иному, либо прекратилась совсем… Смотрите, как много зависело от четвероногого друга! Мы не навязываем никаких выводов, мы только просим задуматься тех, кто прочтет написанное здесь.

Мы рассказываем о военной собаке. И хотелось бы, чтобы люди по достоинству ее оценили.

Выстрелы, злобное рычание собаки, вой, проклятия и крики разбудили среди ночи обитателей уютного приветливого домика за палисадником. В прихожей, у входной двери, шла яростная схватка. В следующие секунды битва перенеслась за пределы дома, во двор и сад. Кто-то, отстреливаясь, пытался убежать, Яранг со свирепым рычанием и лаем преследовал его…

В доме проснулись, торопливо-испуганно забегали. Зажгли свет, полураздетые выскочили на крыльцо.

На дорожке, в луже крови, лежал мужчина со шрамом на лице, искаженном последней предсмертной мукой и той ненасытной ненавистью, которую постоянно носил в себе.

Пробил его час. Истекли сроки беспутной жизни.

Рядом лежал Яранг. Тоже весь залитый кровью, он все еще старался дотянуться слабеющими челюстями до противника. Удивительно, как он, простреленный во многих местах в первые же секунды схватки, еще продолжал сражаться…

Все длилось не более минуты, но этого оказалось достаточно, чтобы затянувшийся на годы спор пришел к своему завершению: Яранг-таки добился своего — уничтожил врага.

На пороге валялся злополучный ключ. Не будь у Таланцевых его двойника — они сменили бы замок, и, может быть, не случилось бы ничего…

— Старый знакомый, сам пришел, — резюмировал Степан Николаевич, узнав того, кому требовал высшей меры наказания еще тогда, когда в мире многое было по-иному, и чья фамилия первой стояла в списках предателей.

— Тут никакая санчасть не поможет, — добавил Алексей. — Рассчитался Яранг, за все… — Мужчины переглянулись, понимая, какую беду отвел от них Яранг.

Яранга внесли в дом. Крызин до прихода милиции остался лежать на дорожке. Общее внимание сосредоточилось на собаке.

Пулями были пробиты грудь, шея, раздроблена плечевая кость, сломаны ребро, лапа. Все это установил прибежавший врач-сосед.

Пока прибыла милиция, составляли протокол, убирали Кры-зина, псу ввели камфору, наложили повязки, к лапам приложили горячие грелки. Но едва ли это уже могло изменить что-либо. Пес истекал кровью. Вместе с нею уходила из него жизнь. Никто в доме больше не сомкнул глаз в эту ночь. Каждый из его обитателей отдал бы частицу собственной жизни, только бы спасти Яранга. Опасались, что пес не доживет до утра, однако утром жизнь все еще теплилась в нем. Степан Николаевич собрал около раненого целый консилиум врачей. Долго осматривали собаку. Заключение было нерадостное.

Но Степан Николаевич не отступался. Он потребовал, чтоб было сделано все для спасения Яранга. Около собаки непрерывно дежурил кто-нибудь. Днем и ночью. Надя, Елена Владимировна, Алексей… Снова Надя… Снова Елена Владимировна… Яранг был недвижим. Он лежал врастяжку на боку, весь перебинтованный, казалось, обреченный. Только чуть заметно поднимались бока да время от времени открывались веки.

Только верное сердце продолжало биться, слабо, едва слышно, но все так же упорно. Вечный труженик, оно сражалось до последнего… И однажды оно подало первый знак: тоны улучшились, более громкими и четкими стали удары. Яранг выстоял и в этом испытании, победил еще одного, самого страшного противника — смерть. Постепенно жизнь начала возвращаться к истерзанному псу. И вот уже он лакает молоко, которое поставили перед ним Надя и Алексей, снявший погоны и снова превратившийся в инженера-энергетика; вот делает первую попытку подняться на подгибающихся ногах… А там настал наконец день, когда он, все еще забинтованный-перебинтованный, но явно набирающий силы, поправляющийся, показался на крылечке дома, несказанно обрадовав этим всех соседских мальчишек. С некоторых пор они почти ежедневно часами просиживали на крыльце, ожидая выхода четвероногого героя.

Вот он, дорогой наш Яранг, наш достойный товарищ. Он еще худоват, еще кой-где не отросла шерсть на едва успевших затянуться ранах; но уже бодр как прежде, полон ума и преданности взгляд его живых карих глаз. Свесив розовый язык, он с интересом смотрит на нас, кажется, улыбается…

… Если кому-нибудь из наших читателей спустя какое-то время после войны довелось побывать в городке, где происходили описанные события, он, без сомнения, встречал на улице пару, мимо которой, право же, нельзя было пройти равнодушно, не проводив взглядом.

Большой старый пес, прихрамывая, и маленькая девочка важно шествуют, составляя в эти минуты как бы единое целое. Девочка с льняными волосами удивительно похожа на одного из уважаемых граждан города, главного инженера электростанции Алексея Андреевича Белянина, только глаза у нее ярко-синие, как у матери. Девочка держится за ошейник ручонкой, а пес, будто нянька, соразмеряет ее шаг со своим. Видно, что такие прогулки они совершают часто. Доходят до угла, поворачивают и возвращаются к домику с палисадником, в котором буйно растут кусты сирени.

Яранг на старости лет стал нянькой, но, кажется, это даже нравится ему, и он относится к новой обязанности очень добросовестно. При повороте девочка оказалась у края тротуара, близко к проезжей части; пес сейчас же забежал с другой стороны и, как делают поводыри слепых, оттеснил на середину… Так спокойнее!

Яранг изменился. Густо покрылась сединой морда, серебристые крапины покрывают места, где были раны. Но он еще отнюдь не дряхл, не немощен. Попробуй кто-нибудь тронуть малышку — ого!

Впрочем, кому захочется обидеть их? После Белянина, которого часто приглашают на пионерские слеты, в школы, в ремесленные училища, чтоб услышать воспоминания о днях Великой Отечественной войны, Яранг, пожалуй, самая популярная личность в городе. Он пользуется такой известностью, что всякий раз на прогулках его и девочку сопровождает стайка мальчишек.

Иногда у калитки их встречает большой рыжий кот. Апельсин, несмотря на солидный возраст, сохранился превосходно, тем более, что война вообще досталась ему куда легче и не принесла таких потрясений, как его другу Ярангу; а кроме того, старость у кошек наступает медленнее. Собака и кот нюхаются, эта важная процедура отнимает у них с полминуты; затем девочка забирает кота на руки, и домой они являются уже втроем.

Направляясь на очередную встречу в школу или клуб, Бе-лянин частенько берет с собой Яранга. Нередко главному инженеру специально напоминают, чтобы он не забыл, прихватил Яранга, особенно, если идет к молодежи. И когда во время рассказа о военных событиях бывший сержант посадит рядом Яранга, а тот от волнения и жара раскроет пасть и там заблестит золотой зуб, впечатление просто неописуемо…

На этом мы и расстанемся с Ярангом Золотым Зубом.

Пусть дела его не сотрутся в людской памяти…