НАША МУРКА

НАША МУРКА

После окончания восьмого класса я решил поступить в техникум и усиленно готовился к вступительным экзаменам — времени оставалось в обрез. Поэтому, избегая соблазна, я не пошел к речке, а выйдя в сад, расстелил одеяло на траве в тени старой раскидистой яблони и с завидным усердием принялся штудировать учебник физики. Немного погодя неслышной тенью ко мне присоединилась наша кошка Мурка и, свернувшись в комочек, схватила осторожной лапкой за шелестящие страницы, приглашая поиграть. Но мне было не до нее.

Видя бесплодность своих попыток втянуть меня в игру, Мурка растянулась рядом на одеяле и, тихонечко замурлыкав, в блаженстве закрыла глаза.

Мурка была уже стара, но ласкова, аккуратна, не пакостлива и так уютно привычна, что в нашей семье ни у кого не возникало даже мысли заменить ее на другую, более молодую. Мы очень любили нашу беспородную, неказистую на вид кошку. Дымчатая шкурка ее, белесоватая на брюшке с хорошо заметными темными полосами по бокам, указывала на недалекое родство с дикими котами. Мурка исправно несла ночную службу по уничтожению мышей и крыс, которых она почему-то не съедала, а приносила и складывала у крыльца нашего дома, где утром мы и обнаруживали трофеи ее охоты. Она никогда не болела и исправно приносила потомство, таких же пепельных шаловливых котят, как и она сама. Мурка очень любила играть, но вместе с тем была не надоедлива. Она словно чувствовала момент, когда у тебя хорошее настроение и можно цапнуть за руку мягкой лапкой, прося уделить ей внимание.

В саду сонная тишина, даже кузнечики, сморенные жарой, молчали, монотонное мурлыкание Мурки ласково звучало в ушах, навевая на меня дремоту, и я не заметил, как уснул. Проснулся мгновенно от предчувствия чего-то страшного. Недалеко от меня раздалось шипение, и я, взглянув в ту сторону, оцепенел. Большая серая гадюка подняла свою плоскую голову и высунула раздвоенный язык. А наша Мурка, демонстрируя свою храбрость, медленно прохаживалась между мной и гадюкой, и только топорщившаяся шерсть на загривке да крадущаяся упругая походка говорили о ее готовности в любой момент броситься на врага. Шипение гадюки поднялось на более высокие ноты, и она неожиданно сделала стремительный выпад в сторону кошки. Я вскрикнул. Но последовал молниеносный прыжок нашей Мурки, и она уже с боку рванула лапой с острыми, как бритва, когтями по голове противника. Гадюка развернулась и вновь сделала рывок, словно клюнула, в сторону кошки и вновь попала в пустое место, а Мурка мгновенно среагировала, оставив еще один след на теле врага. Разозленная гадюка участила свои выпады, я еле успевал за ее движениями взглядом, так они были стремительны, но ни разу ядовитая пасть не коснулась дымчатой шерстки нашей любимицы, хотя та, словно играя, рвала и рвала лапой извивающееся страшное тело.

И гадюка отступила. Сделав ложное движение, она скользнула в сторону и пустилась наутек. Но не тут то было, Мурка одним прыжком догнала ее, заставляя продолжить поединок. Спасительные кусты смородины были близко, но на пути к ним стояла кошка.

Злобное шипение гадюки перешло в легкий жалобный посвист, она словно просила о пощаде. Чувствовалось, что у нее уже нет сил сопротивляться, а кошка была все так же свежа и неутомима. Медленно волоча растерзанное тело, гадюка свернулась кольцом и застыла в неподвижности, казалось, силы совсем оставили ее, но это была только хитрость. Резкий, коварный своей неожиданностью бросок страшного пресмыкающегося чуть-чуть не достиг цели, но Мурка вовремя отскочила и уселась неподалеку, внимательно взирая на своего противника. Гадюка вновь замерла, лишь трепетал черный, тонкий язык, высунувшись из пасти, да глаза ее страшные, блестящие источали ненависть и злобу. Прошла минута, а может быть меньше, и гадюка вновь кинулась на кошку. Я не успел глазом моргнуть, так стремителен был этот бросок. Мурка высоко подпрыгнула вверх и опустилась на землю уже сзади своего врага. Когтистая лапа прижала плоскую голову гадюки к траве, а острые зубы прокусили ей шею. Судорожно дернулось страшное тело и застыло, лишь кончик хвоста продолжал извиваться, но все медленнее и медленнее…

Мурка осторожно обнюхала гадюку со всех сторон и, удостоверившись в ее смерти, брезгливо фыркнула, отряхнула лапки и, изредка косясь на поверженного врага, розовым язычком стала прилизывать свою шерстку.

Я бросился к дому, зовя мать, желая, чтобы и она посмотрела на триумф нашей любимицы, но когда через некоторое время мы подошли к месту битвы, то ни Мурки, ни убитой гадюки там не оказалось.

Я бросился искать кошку по кустам, ласково взывая:

— Кис-кис-кис!

Мать тревожно хмурясь, пощупала мою голову и велела тотчас идти в дом. Напрасно я пытался объяснить происшедшее, мать только мрачнела и жалостливо поглядывала на меня. Я понимал, что она не верит ни одному моему слову, но и доказать ничем не мог.

Собрав книги, я в сопровождении матери поплелся к дому и, подойдя к крыльцу, увидел привольно растянувшуюся на нем во весь рост Мурку с дремотно прикрытыми глазами, а на обычном месте, где она всегда складывала свои охотничьи трофеи, лежала мертвая гадюка, которую клевали суматошно галдящие куры.