ДЖОН ЭРХАРД КОПАНИ (Собачья жизнь в годы перестройки)
ДЖОН ЭРХАРД КОПАНИ
(Собачья жизнь в годы перестройки)
1
«Джон Эрхард Копани» — так было написано в родословной щенка, когда Виктор Савченко купил его. Черный, с коричневыми подпалинами и такой мирный с виду, он ничуть не напоминал своих грозных родителей — бойцовых собак, может быть, когда-то в будущем… Но Виктор не загадывал так далеко. Его радовало настоящее. Перестройка, гроза и гибель многих предприятий, для небольшого кирпичного заводика, где Виктор работал сначала главным инженером, а после приватизации — директо-ром, обернулась в лучшую сторону. Спрос на кирпич возрос в десять, сто, тысячу раз. Завод заработал в три смены. Монтажники срочно устанавливали импортное оборудование, пролежавшее при старом директоре более десяти лет. Клиенты требовали качества продукции. Работа кипела, деньги капали, да что там — лились рекой.
Виктор купил шикарную трехкомнатную квартиру в центре города, импортную мебель, машину «Тойота-Корона» и вот этого щенка с длинным иностранным именем в родословной. Собака в данном случае являлась не данью моде, а суровой необходимостью. С появлением ценных вещей в квартирах, воры обнаглели, и их уже не держали ни импортные замки, ни стальные двери.
Именно поэтому резко подскочил спрос на бойцовых и сторожевых собак. Цены на щенков, особенно импортных пород, взлетели до небес. Но, если честно, именно присутствие в квартире собаки сдерживало воров. Тут и газеты способствовали: чуть не в каждой и чуть не каждую неделю печатались материалы о загрызенных и покалеченных собаками квартирных ворах. Читают ли воры газеты или нет, никто не занимался такой статистикой, но квартиры, в которых присутствовали собаки, воры не трогали.
Джон Эрхард Копани, или просто — Джон, быстро освоился в квартире своего хозяина. Он бессовестно гадил на ковры и грыз ножки у столов и кресел из импортного дуба. Если честно, гадил он в квартире по необходимости. Холостой и очень занятой хозяин накладывал еды щенку от пуза — на сутки, не забывал и наливать в миску воды, а вот гулять водил не во время и не регулярно, и щенок просто вынужден был искать место на коврах, чтобы не лопнуть…
Прогулки, хотя и нерегулярные, не всегда проходили благополучно. Во дворе стало столько собак, причем разных, что человек терялся, а уж щенок тем более. Состоятельными гражданами приобретались чаще собаки крупных пород, желательно устрашающих видов, это опять же в целях охраны и безопасности. Но большие собаки почему-то имеют вредную для щенков привычку — подойти, понюхать и перевернуть щенка на спину, словно без этого не видно — мальчик он или девочка. Эту привычку маленький и толстый Джон не терпел. Уже через пару месяцев он стал недовольно рычать, а через полгода вцепился зубами в нос слишком любопытной овчарке, да так, что его еле-еле от нее оторвали. Конфликт с хозяином визжащей от страха и боли овчарки удалось легко замять, потому как все, выгуливающие во дворе своих четвероногих питомцев, подняли овчарку, да и хозяина на смех: «Такой маленький, такую большую…»
Через неделю нечто подобное случилось с доберманом-пинчером. Виктор наказал щенка на глазах жертвы. Но это не помогло. Тем более, что отцеплять щенка от жертвы становилось все труднее. Челюсти он стискивал намертво. И чтобы разжать их приходилось всовывать меж зубов какой-то металлический предмет. Виктор не знал, что делать, не будешь же собаке, своей, ломать зубы. Слава богу, опытный человек подсказал способ: если сжать щенку яички, тот мгновенно бросал свою жертву. Правда, вскоре все окрестные собаки узнали о характере щенка и уже не связывались с ним, поэтому необходимость в применении такого варварского способа отпала сама собой.
Щенок рос быстро и очень скучал один. Он вскоре перестал грызть мебель и часами стоял в кухне, положив передние лапы на подоконник, выглядывая хозяина. Но зато сколько радости было, когда тот, наконец, приезжал. Хозяин тоже ценил Джона и даже очень, хотя не всегда мог уделить ему внимание. В их подъезде обокрали уже три квартиры, но квартиру Виктора не трогали. И он считал, не без основания, что это только благодаря Джону.
В мае Виктор женился. А что, пора! Двадцать семь лет. Обут, одет, имеет квартиру, машину, собаку, стабильную и высокооплачиваемую работу… Родители живут в деревне. Отец фермерствует на пятистах гектарах. Ему помогают младший брат Виктора — Костя и его жена. Во! Костя уже два года как женат. Ребенок скоро появится… Пора и старшему брату. Пора!
Но первым требованием, которое выставила жена после свадьбы — собаку из квартиры вон! Это был такой удар, что Виктор просто ошалел. Кого? Джона из квартиры? Ни за что! Но… Прошел день, второй, третий… Ласки молодой жены и ее железные аргументы: грязь, собачья шерсть по всей квартире, испорченная дорогая мебель, а главное, — взгляд у собаки ужасный…
Виктор проследил за взглядом Джона, каким он провожал хозяйку и испугался: понял, недалеко до беды! И молодая жена, и собака питали друг к другу похожие чувства — ненависть. Причем — страшную… Потому в первое же свободное воскресенье Виктор повез в деревню к родителям не жену, она ехать отказалась, а Джона. И предательство свое пытался оправдать тем, что Джону в деревне будет лучше.
2
Отец Виктора — Дмитрий Васильевич и мать — Полина Петровна встретили сына с радостью. Редко он балует их своими посещениями.
— А где жена? — был первый материнский вопрос.
— Приболела… Велела кланяться.
Дмитрий Васильевич молча переглянулся с Полиной Петровной. Не понравился им такой расклад.
— Когда приедет? Мы ее на свадьбе толком не разглядели… Бедненькая — болеет… Что с ней? — за жалостливыми словами мать скрывала беспокойство о сыне. Как ему живется? Во время ли ест?
— Ничего страшного, так… женские штучки… — не хотел Виктор распространяться на эту тему.
— Уж не ребеночка ли ждете? — радостно вскинулась мать.
— Да нет, — отмахнулся Виктор. — Вы лучше посмотрите, кого я вам привез!
Он вышел к машине, завел во двор собаку и отрекомендовал:
— Джон Эрхард Копани!
— Ничего! — зацокал языком восхищенно Дмитрий Васильевич. — Грудь широченная. Мощный кобель… Дружок у меня — здешний участковый. У него лайка — Туман. Всех собак в деревне дерет. Вот бы этого с ним стравить. Глянуть — кто кого?!
— Нет проблем. Стравливайте.
— Дык, участковый на учебе, в городе. Только через месяц явится, — огорченно воскликнул Дмитрий Васильевич.
— Джон подождет. Все равно у вас будет жить.
— Как так? — удивилась Полина Петровна.
— Да, мама. Жена не хочет, чтобы в комнатах была собака, — немного сконфуженно, но твердо сказал Виктор.
— Я-ясно-о-о! — в один голос протянули родители.
— И ничего не ясно, — рассердился Виктор. — Если вы не возьмете, я его отдам кому-нибудь. Собаку с такой родословной любой с руками оторвет.
— Сынок, не сердись, — вскинулась мать. — Мы-то не против собаки…
— Погоди, мать, — остановил ее Дмитрий Васильевич. — Мы — деревенские, может, чего не понимаем. А вообще зачем ты покупал собаку?
— Ну… Обстоятельства изменились, — пробормотал Виктор. — Ладно, я поехал.
— Как поехал? А покушать? Проголодался, поди, в дороге. Может, ночевать остался бы? — мать заглядывала Виктору в глаза.
— Нет, мама. Не могу. Меня ждут… Дома…
— Понятно-о… — опять в один голос протянули родители.
— И ничего не понятно. Вот родословная на собаку, вот поводок, ошейник…
Виктор выскочил за калитку. Раздался рокот мотора…
— Да-а! — покачал головой отец. — Обратала она его.
— Может, еще и ничего. Может, наладится… — всхлипнула мать. Ей жалко было старшенького своего. Далеко живет от родительского дома, да и жена…
— Нет, толку с ей не будет. Таких баб я знаю. Стервы натуральные!
— решительно произнес Дмитрий Васильевич.
— Откуда ты знаешь?! — сквозь слезы улыбнулась Полина Петровна и, наклонившись, вытерла глаза фартуком. — Я одна у тебя — первая и последняя. Знахарь!
— Да ты что, мать, говоришь?! — возмутился уязвленный Дмитрий Васильевич. — Если хочешь знать…
— Ты лучше собаку определи. Как его… Дмитрий Васильевич заглянул в родословную:
— Джон Эрхард Копани! Вот язви их… Придумают же…
— Джон, это по-русски как?
— У них, это имя так распространено, как у нас Ванька, например…
— показал свою эрудицию Дмитрий Васильевич.
— Ну что, Ванечка, — присела перед собакой Полина Петровна. — Есть хочешь? Пойдем, я тебя покормлю.
Джон согласно завилял обрубком хвоста, потянулся к лицу новой хозяйки.
— Видал, подлец, уже целоваться лезет! — воскликнул Дмитрий Васильевич.
— Поцелуемся еще, успеем, — Полина Петровна осторожно погладила собаку по голове. — Сиротинушка ты моя… Пойдем.
— Смотри, не балуй его, — крикнул вдогонку Дмитрий Васильевич. — Оне, городские, в квартирах, на простынях спят, язви их…
— Ну, уж это никогда! — категорически заявила Полина Петровна. — Набей будку свежим сеном, пусть там нежится.
Ночью Дмитрия Васильевича разбудил собачий вой. Он приподнялся на постели. Увидел при лунном свете глаза жены:
— Давно воет?
— Ты только уснул… — всхлипнула Полина Петровна. — Скучает Ванечка по хозяину… Как он там?!.
— Привыкнет.
— Я про хозяина…
Дмитрий Васильевич, преувеличенно кряхтя, поднялся, сунул ноги в тапки и вышел на крыльцо. Джон сидел у будки набитой свежим сеном и, задрав морду, выл на луну.
— Кхм! — громко кашлянул Дмитрий Васильевич. Достал с полочки сигареты, спички и присел на ступеньку крыльца.
Джон тут же подбежал к нему и, обнюхав, стал рядом.
— Скучаешь? — спросил у него Дмитрий Васильевич. Джон промолчал.
— Я тоже скучаю, — признался отец хозяина. — Иной раз так защемит… — он оглянулся на дверь. — А Полина, как скучает, — спасу нет. Плачет.
Джон наклонил голову на бок, прислушиваясь к словам человека, потом поднялся на ступеньку крыльца и улегся, положив голову на колено Дмитрия Васильевича. У того дрогнуло сердце, и он, погладив собаку, объяснил:
— Полина первой девочку хотела. Дочка ей нужна была, помощница. Да не вышло, вот она и… — он прижал пальцами окурок, поднялся. — Пошли в хату, только тихо-тихо.
Осторожно ступая, они прошли в спальню.
— Вот тебе место, — шепотом указал Дмитрий Васильевич на коврик у кровати. Джон послушно улегся. — Только чтобы ни-ни…
— Опять курил?! — спросила жена.
— Маленько дернул дымка…
— Вредно это… — сказала со вздохом Полина Петровна.
— Больше не буду, — привычно соврал Дмитрий Васильевич.
3
Стук мотора мотоцикла смолк у калитки. Затем калитка распахнулась, и в проеме показалась крупная серая лайка с белым галстуком на груди, а за нею — сам участковый. Был он форме и широко улыбался. Но улыбка его тут же исчезла, когда от крыльца метнулась незнакомая собака и остановилась в угрожающей позе.
— Эт-та еще что такое?! — воскликнул обескураженный участковый.
— Джон! Фу! — крикнул Дмитрий Васильевич собаке, и потом уже другу: — Здравствуй! Меньше отсутствуй на службе, еще и не то будет…
— Так я это… на учебе…
Обнялись крепко. Похлопали друг друга по плечам, спине…
— И все же? Откуда пес? — спросил участковый.
— Тебе какая разница?!
— Стравим?
— Не сейчас и не здесь. Полина меня за Ваньку убьет.
— За какого Ваньку? — не понял участковый.
— За Джона. Так она его называет. Потом как-нибудь… Полины не будет.
Собаки ходили по двору кругами, ощетинившись и присматриваясь друг к другу.
— Как бы не опоздала Полина, — усмехнулся участковый.
И точно! Джон неожиданно сделал выпад, но лайка увернулась, и клыки клацнули в пустую.
— Ого! — восхитился участковый и подзадорил: — Туман, фас! Туман, высокий на лапах, был проворней. Он успевал куснуть Джона и отскочить. Джон явно уступал ему в маневренности и быстроте движений. Но его молчаливая целенаправленность настораживала. Не обращая внимания на раны, на сочащуюся из них кровь, Джон упрямо преследовал по двору Тумана, очевидно, рассчитывая на его оплошность. И Туман оплошал. Рванув противника в очередной раз, он отступил в угол. Выход ему преградил Джон. Туман попытался перепрыгнуть, но Джон на лету схватил его за плечо и повалил на землю.
— Все! — констатировал Дмитрий Васильевич.
— Не все! — возразил участковый.
— Спорим — все!
— Спорим! На ящик! — в запале крикнул участковый.
— Согласен.
— Туман! Вперед! — участковый подбежал к дерущимся.
— Не замай! — сердито крикнул Дмитрий Васильевич.
Туман сопротивлялся изо всех сил. Драл когтями бок Джону. Рвал ему предплечье зубами, но тот навалился всем телом и медленно продвигался к горлу. Движения Тумана стали слабее, судорожнее…
— Все! Сдавайся! — выдохнул Дмитрий Васильевич.
— Нет. Туман! Вперед! — кричал участковый. Туман закатил глаза, из пасти потекла пена.
— Все?
— Надо оторвать твоего от моего… — пробормотал глухо участковый и достал из кобуры пистолет.
Дмитрий Васильевич метнулся к сараю, схватил вилы.
— Ты чего это? — удивился участковый.
— Брось пистолет!
— Да я это… зубы разжать.
— Кто ж так разжимает… — снисходительно усмехнулся Дмитрий Васильевич, и уже победно: — Приличных собак ты никогда не имел, не знаешь, как с ними обращаться. А ну, отвернись!
— Чего-о?
— Отвернись, говорю. Чтобы секрет не видел…
Когда участковый послушался, Дмитрий Васильевич применил прием, подсказанный сыном. Подействовало! Джон разжал зубы и уставился непонимающим взглядом на хозяина — чего это он?!
Участковый поднял Тумана и понес со двора.
— Не забудь про ящик, — напомнил ему Дмитрий Васильевич. — Лучше «Сибирячку», да — не паленую…
И уже Джону:
— Ты меня прости, но нужно было этим зазнайкам нос утереть. Только Полине — ни гу-гу! Пойдем, я тебя зеленкой намажу…
И поглаживая Джона по загривку, сказал восхищенно:
— Как ты Тумана, язви тя…
4
Квартиру Виктора Савченко вскоре обворовали. Причем вынесли все, кроме мебели… Жена плакала навзрыд и закатила истерику, обвиняя мужа в несовершенстве замков двери.
— Собаку не нужно было выгонять из дома… — в свое оправдание сказал он.
— Ладно, вези свою противную собаку… Вези… — сквозь рыдания дала согласие жена.
Виктор съездил к родителям и забрал Джона в город. Джон отвык от тесной, по деревенским меркам, квартиры, ему не хватало простора двора, пятнадцати соток огорода, не хватало коврика у кровати отца хозяина… Поэтому он выл. Выл, когда никого не было в квартире. Выл, иногда ночью… Голос его был громкий, вой жуткий…
— Увози его в деревню! — шептала жена Виктору, вцепившись в его руку, когда тот «учил» Джона тапком, чтобы тот вел себя прилично и тихо.
— А воры? — аргументировал Виктор свое нежелание мотаться в деревню. Да и неудобно перед родителями.
— Не в собаке дело. Навел кто-то… — шепнула жена и стала ласкаться.
Это решило судьбу Джона.
Утром, позвонив на работу и сообщив, что задержится до обеда, Виктор повез Джона в деревню.
— Ванечка приехал, — ахнула мать. — Надолго?!
— Насовсем, — решительно сказал Виктор, потом поправился. — Пока опять не обворуют…
Обворовали через две недели. Открыли новейшие импортные замки. Жена рассердилась, ушла к матери и подала на развод.
Виктор Джона домой не забрал, посчитал, что у родителей ему будет лучше. А квартира?! В ней ничего не осталось кроме мебели…
Прошло полгода. Как-то в полдень за воротами раздался автомобильный сигнал.
— Витя! — вскрикнула Полина Петровна и, вытирая руки о фартук, заторопилась к воротам.
Джон соскочил с крыльца и в три прыжка опередил ее. Калитка распахнулась, в ней показался Виктор. Не успела мать подойти к сыну, как Джон, радостно визжа, кинулся своему хозяину на грудь.
Дмитрий Васильевич выглянул из дверей сарая:
— Что за шум?
— Витя приехал! — всхлипнула мать.
— А зачем слезы? — ласково прогудел Дмитрий Васильевич.
— Да как же… Опять один…
— Нет, не один, — Виктор, обняв одной рукой Джона за шею, другой распахнул калитку:
— Лена, заходи.
Молодая женщина, смущенно потупясь зашла во двор. Подняла глаза, на порозовевшем лице, и сказала просто:
— Я — Лена.
Дмитрий Васильевич развел руками. Полина Петровна прямотаки впилась глазами в лицо новой пассии сына. Джон выпростался из-под руки хозяина и потянулся к гостье.
— Ой, какая красивая собачка! — искренне воскликнула та и, присев перед Джоном, протянула руку к его голове.
— Осторожно! — крикнул Виктор, но Лена уже трепала за уши Джона, а тот вместо того, чтобы наказать безрассудную, усиленно вилял своим куцым хвостом.
— Ну, дела-а! — протянул Дмитрий Васильевич.
— Проходите, гости дорогие, — радостно пропела Полина Петровна. — Умывайтесь с дороги, и за стол…
— Погоди, мама, я Лене обещал показать речку. Мы скоро, — Виктор подхватил Лену под руку, но Джон втиснулся между ними.
— Эй, друг! — воскликнул Виктор. — Это моя женщина, — и перешел на другую сторону. Джон последовал за ним и тут же вклинился между ними.
Так они и вышли за ворота втроем. Счастливые!
— Вот это женщина! Как она твоего Ваньку сразу обратала?! — усмехнулся Дмитрий Васильевич.
— А твоего сына! — парировала Полина Петровна. — Только будет ли от этого толк?
— Да ты что, мать! Такая красивая… И глаза, как у тебя в молодости, и голос…
— Ой-ей-ей! — засмеялась Полина Петровна. — Когда я была красивой?
— Не оговаривай себя. Если бы ты не была самой красивой, я бы на тебе не женился. Ты и сейчас самая красивая…
— А Лена?
— Она не красивей, она — моложе… Полина Петровна погрозила пальцем:
— Врешь ты все…
— Не вру. И еще тебе скажу, скоро нам придется с Ванькой расставаться. Навсегда!
— Как так?!
— Видала, как он к хозяину липнет, да и к ей — тоже…
— Что ты, Митя, если у них по-серьезному, то некогда им собакой заниматься. Медовый месяц!
— Ха! — воскликнул Дмитрий Васильевич. — Они что — пчелы?! Да и чем собака мешает? Вот посмотришь! Единственно, что я сделаю, так попрошу у Виктора, как только родится… это… первого щенка от Джона… от Ваньки — нам.
— Хи-хи-хи! — тоненько засмеялась Полина Петровна. — Старый, а все еще дурачок. От вас — кобелей, никто не родится. Рожаем мы — женщины!
— Не хочется тебя тоже обзывать, но скажу, что у таких собак, как наш Ванька… Если от него родится кто, то положено самого лучшего щенка — кобелю. И щенок этот называется алиментным.
— Хи-хи-хи! — опять засмеялась Полина Петровна. — Алименты мужики женщинам платят.
— Это у нас — людей, а у собак наоборот, и это — правильно.
— Ой! — спохватилась Полина Петровна и кинулась на кухню.
Дмитрий Васильевич закурил. Он очень хотел, чтобы у сына сложилась жизнь, и, если честно, Лена ему понравилась. Дай-то бог! Но и с Джоном не хотел расставаться. Привык. Полюбил. А может, еще и ничего… Зачем молодым собака?
Виктор, Лена и Джон пришли через час. Ввалились шумно во двор. Джон, словно извиняясь за предательство, тут же подсел к Дмитрию Васильевичу и положил морду на его колено. Полина Петровна выглянула:
— Руки мойте и за стол!
— Давайте я вам помогу, — Лена заторопилась на кухню.
— Погоди! — попытался остановить ее Виктор. — Мать — сама, ты — гостья!
— Не замай! — строго приказал отец. — Иди сюда, — и когда сын подошел, сказал: — Женщина женщину лучше узнает на кухне. А теперь скажи, у вас с ей серьезно или как?
— Серьезно, отец. И… И Джона мы забираем с собой.
— А как она — Лена?
— Она первая об этом и сказала.
— А ты о нас с матерью подумал?! — повысил голос отец. Джон сразу же переместился к молодому хозяину.
Дмитрий Васильевич глянул в сердитые собачьи глаза и махнул рукой:
— Ладно, мы — деревенские, не все понимаем, делай, как знаешь! Утром следующего дня Виктор и Лена собрались в обратный путь.
Джон, почувствовав дорогу, кидался от Дмитрия Васильевича к Виктору и обратно.
— Может, Ваньку оставите? — заикнулась мать.
Лена, понимая женским сердцем переживания матери, промолчала, зато Виктор отрезал:
— И так зажился он у вас. Дом у него есть. Дома и нужно жить… Проводив за ворота и помахав рукой, Полина Петровна вдруг прижала левую руку к груди.
— Что с тобой? — встревожился Дмитрий Васильевич.
— Как-то… Не так мы расстались… Сердце защемило. Беды бы не вышло?! — и заплакала.
— С чего беда?! — постарался успокоить жену Дмитрий Васильевич. — Погода прекрасная. Лето. Никаких этих… катаклизмов не предвидится.
— Ты бы не ругался, — попросила его Полина Петровна. — Погода, она что-о-о… Люди бы не обидели.
— Ванька с ними, не даст в обиду. Умрет, а не даст.
5
Около гаража их ждали. Когда Виктор подъехал и остановился, чтобы открыть ворота, трое вылезли из джипа. Демонстративно потянулись, показывая накачанные мышцы.
— Это что такое?! — воскликнул Виктор. Хотя в те времена, даже подростки знали — рэкетиры! Каждый руководитель или владелец прибыльного предприятия платил дань какой-то преступной группировке. Пришла пора и директору кирпичного завода. До этого он как-то избегал этой участи: в городе не появлялся один, а в сопровождении телохранителей, на заводе охрана… Теперь же он был один против троих. Один, если не считать Лены и Джона Эрхарда Копани. Виктор понимал, что ему сейчас будет плохо. Потому и воскликнул:
— Это что такое?
— Витя, не выходи из машины, — попросила Лена.
— Это не поможет, — тяжело вздохнул он. — Попробую договориться. Сиди.
Сам вышел. Джон тут же занял его водительское место. Так он всегда делал.
— Ванечка, иди на место, — попросила его Лена. Но он не послушался. Взгляд его выражал столько злобы, так яростно заклокотало его рычание, так встопорщилась короткая шерсть на загривке, что Лена вздрогнула и поежилась.
Трое подошли к Виктору. Слов не было слышно, так как окна в машине были закрыты, но по выражению лиц, по угрожающим позам Лена поняла: нужно выйти помочь. Хотя бы словами… Один из ожидавших ударил Виктора в живот, тот согнулся. Второй, ударил его по затылку сцепленными руками. Виктор повалился на землю. Третий стал пинать его.
— Что вы делаете? — закричала Лена и открыла дверцу. — Я сейчас вызову милицию!
Она кинулась к недалекому телефону-автомату. Из машины, чуть не сбив ее с ног, выскочил Джон. В три прыжка он очутился около бандита, занесшего ногу для удара, и прыгнул ему на грудь, целясь клыками в горло. Бандит упал, обливаясь кровью. Два оставшихся выхватили оружие. Один пистолет, второй нож.
— Не шуми, — сказал второй. — Я его сейчас по-тихому прикончу! Собачка, иди ко мне…
Он зачмокал губами и наклонился, широко расставив ноги и занеся руку с ножом для удара. Джон не мог рассуждать, как человек, и не мог знать, что бандиты постараются не поднимать шум, что в данном случае большую опасность представляет тот, что с ножом. Он не выбирал, просто первый находился ближе к хозяину. Своим немалым весом он словно тараном сбил его с ног и вгрызся в лицо. Грохнул выстрел! Второй воспользовался занятостью собаки, воткнул ей нож между ребер и замахнулся для второго удара, но Джон повернул к нему измазанную в крови морду. Бандит чуть замешкался, и этого оказалось достаточно, чтобы собака на лету перехватила его руку около локтя. Челюсти стиснулись намертво, дробя кости. Бандит дико закричал и попытался вырвать руку, но чтобы разжать челюсти существовал один способ, который знал только хозяин.
Виктор поднялся с земли, тряхнул головой, проверяя — не сон ли это, и огляделся. К нему подбежала Лена, обняла, сказала:
— Я вызвала милицию. Они сейчас едут. Погоди, у тебя на лице кровь…
Впрочем, крови около гаража хватало. Первый нападающий просто плавал в луже крови из разорванного горла. Второй, стоял на коленях, зажав лицо руками. Сквозь пальцы сочилась кровь на землю. Третий сидел на земле и истошно орал, тщетно пытаясь левой рукой оторвать от себя собаку. Джону тоже было плохо, из раны в боку тонкой струйкой текла кровь.
— Уберите собаку, — прокричал третий бандит. — Мы больше не будем.
И можно было в это верить. Лена сорвала косынку с головы и попыталась перевязать Джона, но он лежал неудобно. Пока Виктор пытался освободить третьего бандита от захвата Джона, подъехала милиция, а за ней «скорая».
— Ванечка, потерпи. Потерпи, маленький, — плакала Лена, прижимая окровавленную косынку к боку собаки. Глаза у Джона стекленели, тело расслабилось, но челюсти остались сомкнутыми.
Третьего бандита от зубов собаки освобождали в больнице. Так погиб Джон Эрхард Копани, став жертвой перестроечных отношений. Он был преданным другом и смелым бойцом.