Глава 18

Мы с Гэвином вернулись к дому бегом, тут же сели в машину, и я устроилась на переднем сиденье. Гэвин опустил вниз стекло моего окна, и я высунула наружу голову, упиваясь разнообразием запахов.

Окно Гэвина было открыто полностью.

– Датч! Датч! – звал он.

Мы ездили по улицам то туда, то сюда. Я не понимала, в чем суть этой игры. Иногда мы явно ехали по следу Датча, а иногда его следы вели в обратную сторону. Гэвин был расстроен.

– Я знаю, что ты никогда вот так не убежишь от меня, Белла, – сказал он мне. Я завиляла хвостом.

Я выполняла «Не Лай», но Гэвин был так встревожен, а Датч вел себя как такая плохая собака, что, когда мы опять напали на его след, я не выдержала и залаяла из окна. Гэвин остановил машину, и мы увидели Датча, трусящего между домами!

– Вот ты и попался! – торжествующе сказал Гэвин. Машина резко свернула за угол, и меня прижало к спинке сиденья.

Датч трусил впереди, за ним по земле волочился его поводок. Он бежал, низко склонив голову и опустив хвост, и я сразу же поняла, в чем дело: он делал свою собственную версию «Иди Домой». Он пытался вернуться в тот темный дом с сандвичем на стуле и мужчиной в толстых жестких брюках.

Гэвин подъехал к Датчу, и тот резко поднял голову, учуяв меня.

– Датч! – строго сказал Гэвин.

Машина остановилась. Датч припал к самой земле, кончик его хвоста заходил ходуном, глаза часто заморгали. Гэвин вылез из машины.

– Ко мне, Датч, – тихо скомандовал он.

Датч почти пополз к нему, явно чувствуя себя самой плохой из всех собак.

– Теперь я твой папочка, Датч. Ты меня понимаешь? – Гэвин опустился на колени и обнял Датча. – Твой дом больше не там. Теперь твой дом с нами. Ты, я, Тэйлор и Белла – мы все одна семья.

Он держал Датча в объятиях и укачивал его, и я поняла, что он делает.

Гэвин дарил Датчу успокоение.

* * *

В следующие несколько дней Гэвин уделял нам с Датчем много внимания, часто давал нам лакомства, часто обнимал, и я чувствовала, что грусть Датча медленно-медленно, понемножку проходит.

– Думаю, он начинает привыкать к мысли о том, что теперь он наш, – сказал мне Гэвин, держа у лица телефон. – У меня создалось такое впечатление, что, вернувшись со мной в машину, он сделал свой выбор. Теперь это наши собаки, Тэйлор, наши и в радости, и в горе. – Гэвин немного помолчал, потом усмехнулся: – Ладно, ладно, просто посмотри на это с другой стороны – если они действительно вытрут ворс с дивана, ты сможешь купить новый, и тогда тебе, вероятно, захочется приобрести еще и новые стулья, и новый журнальный столик. Только не делай вид, будто такая перспектива тебя не радует! – Он снова ненадолго замолчал, почесывая ногами Датча, который лежал, растянувшись, на другом конце дивана. Датч довольно вздохнул.

– Да, конечно. Насчет нашей поездки в Китай. Я тут над этим думал, и кажется кое-что пришло мне в голову. Но прежде чем я изложу тебе свое предложение, обещай мне отнестись к нему непредвзято. В общем, так. – Гэвин сделал глубокий вдох и выдох. – Что ты скажешь насчет Сильвии?

Гэвин долго-долго молчал, потом заговорил со мной снова.

– Да, конечно, я со всем этим согласен. Но разве у нас есть выбор? Я не могу пойти на то, чтобы оставить их в гостинице для собак на целые полгода. – Он опять ненадолго замолчал. – Погоди, погоди, неужели ты всерьез возражаешь против того, чтобы оставить собак у моей мамули только потому, что тебе не по вкусу убранство ее дома? – Гэвин рассмеялся. – О, видел бы ты берлогу этого типа Кёрша! У него перед домом было полно всякого хлама: там валялись снегоход, газонокосилка и один бог знает, что еще, а в самом доме он развел такой свинарник! Вот-вот. Ну, до жестокого обращения с животным это недотягивало, но находилось где-то близко. Ладно, понял. Да, я пытаюсь забыть эту помойку. Ну, так как тебе мое предложение? Да, это, конечно, не идеальный вариант, но нам нужен не идеал, а практичность. Спасибо, Тэйлор. Я позвоню маме завтра. Гэвин положил телефон на диван, и я зевнула.

– Знаете, друзья, – сказал он нам, – у вас скоро начнется весьма интересная жизнь.

* * *

Несколько дней спустя, после того как Тэйлор вернулся домой со своим чемоданом, он и Гэвин посадили нас в машину, и мы отправились в долгую-долгую поездку. Мы ехали так долго, что и мне, и Датчу надоело принюхиваться к ветру за окнами, и тогда мужчины подняли стекла, а мы с Датчем легли на заднее сиденье, кое-как растянувшись друг на друге.

Но спустя некоторое время я снова села, внезапно осознав, что в воздухе произошла важная перемена. С тех самых пор, как люди начали увозить меня прочь от Лукаса, я продолжала чувствовать не только его самого, но и чуяла особое сочетание запахов того места, где мы жили, запахов моего города. Это сочетание запахов витало в воздухе, и я могла отличить его от других запахов, от того, как пахли другие города. Но куда бы мы ни ехали, сейчас мы находились так далеко от моего города, что его запахи слабели, слабели, и в конце концов я перестала их ощущать.

Я утратила запах моего дома.

Воздух был сух и пылен, я чуяла запахи каких-то больших животных и открытой воды – и больше ничего. Я не знала, сумею ли я теперь выполнить «Иди Домой».

Мы остановились, чтобы я и Датч сделали «Делай Свои Дела». Тэйлор держал мой поводок, а Гэвин – поводок Датча.

– Не могу сказать, что это мое любимое место, – сказал Тэйлор Гэвину.

– Это твое худшее настроение или только прелюдия к тому еще более плохому настроению, в котором ты пробудешь все время, пока мы будем у нее? – спросил Гэвин.

– А какие вообще производства есть в Фармингтоне? Производство навоза?

– В основном здесь добывают уголь и газ. У этих мест есть свой шарм. Тебе понравятся здешние реки.

– Ну да, шарм. Именно этого слова мне и не хватало.

Мы все залезли обратно в машину. Хотя мне очень нравилось ездить в машине, я надеялась, что теперь мы повернем и вернемся назад, в дом Гэвина и Тэйлора или в хижину.

– Ладно уж, – угрюмо сказал Тэйлор. – Поедем повидаем Сильвию.

Мы ехали дальше, Гэвин и Тэйлор беспокоились все больше и то и дело касались друг друга, чтобы успокоиться. Их настроение подействовало на Датча и меня, и мы начали переползать на заднем сиденье с места на место и в конце концов уткнулись носами в окна.

Наконец машина остановилась, и мы выпрыгнули на двор перед домом, почти всю поверхность которого покрывал цемент. Датч поставил свою метку на единственном здесь дереве. Дверь дома открылась, и я увидела на пороге женщину.

– Привет, мамуля, – приветствовал ее Гэвин. Я посмотрела на него, гадая, почему он произнес имя «Мамуля». Но люди такое делают, они то и дело упоминают имена других людей, и собакам этого не понять. Гэвин и Тэйлор также время от времени говорили о Чуваке, одном из двух пареньков, которые кормили меня соленым мясом и покатали на машине. Гэвин подошел к двери и поцеловал женщину в лицо.

– Привет, Сильвия, – сказал Тэйлор из-за задней части машины. Он достал оттуда свой чемодан – ему явно нравилось таскать с собой эту штуку.

– Я давно вас не видела, мальчики, – сказала женщина и кашлянула. Позже мы узнали, что женщину зовут Сильвия и у нее есть кошка по имени Хлоя. Воздух в доме был сухим и пах дымом, а большая часть окон была закрыта одеялами, так что в комнатах было сумрачно. Датч все вокруг обнюхал, взволнованный перспективой погонять кошку.

Задний двор был обнесен высоким дощатым забором. Там мало что росло, только у задней части вели борьбу с недостатком воды чахлые, редкие травы и кусты. Большую часть двора занимал бассейн – так люди называют маленький пруд, полный прозрачной воды, у которой резкие запах и вкус. Именно в этом дворе мы и увидели кошку в первый раз.

Датч очень интересовался Хлоей и каждый раз, завидев ее, бросался в ее сторону, дергая за поводок. Но Гэвин и Тэйлор оба очень громко кричали: «Нельзя!», и от их гнева Датч весь сжимался, прижимал уши к голове и одновременно вилял хвостом.

– Нельзя досаждать Хлое, Датч, – строго сказал Гэвин. – Нельзя.

У меня создалось впечатление, что Датч был озадачен тем, что с ним говорят так сурово в то время, как прямо перед ним маячит кошка, которую надо погонять.

Хлоя тем временем выгнула спину, ее хвост распушился, и она, оскалив зубы, уставилась на Датча.

Одни кошки любят играть, а другие – нет, и Хлоя не любила. Я решила просто не обращать на нее внимания.

– Хлоя может о себе позаботиться, не то что Майк. Но когда у нее бывают котята, то вам, собаки, лучше вести себя примерно, – раздраженно сказала Сильвия. Когда она говорила, у нее изо рта шел дым, и потом я узнала, что горящая штука в ее руке называется «сигарета».

Люди уселись на стулья, стоящие вокруг бассейна. Сильвия пила из высокого стакана, полного льда, а Тэйлор и Гэвин держали в руках бокалы с темно-коричневой жидкостью. Ото всех них пахло похоже.

– Как ты сейчас сказала – не то что Майк? – спросил Тэйлор. – Майк?

– Когда я пылесосила, он всегда забивался под кровать.

– Что-то я не понял, – сказал Тэйлор. – Разве Майк – это не твой любовник/партнер? – спросил он Сильвию.

– Нет, я имею в виду Майка-кота. Другого Майка. А тот Майк – это уже история, – категорично сказала Сильвия, взмахнув своей сигаретой. – Туда ему и дорога.

– Да? А что случилось с твоим Майком, мамуля? – спросил Гэвин.

– Его задавила машина.

– Что? – ошарашенно выпалил Тэйлор.

– Да нет, мамуля, я знаю, что случилось с твоим котом, – смеясь, сказал Гэвин. – Я спросил тебя про Майка-человека. Вы вроде бы поговаривали о свадьбе.

– Он алкоголик, – сказала Сильвия, отпив большой глоток из своего стакана. Тэйлор и Гэвин переглянулись. – И притом не из тех, которые, выпив, добреют. Он, когда напьется, становится злым.

Датч улегся, тяжело вздохнув, – он был расстроен тем, что прямо перед нами сидела Хлоя и спокойно вылизывала лапу.

– Сильвия, мы очень тебе благодарны, за то, что ты согласилась позаботиться о Белле и Датче, – после долгого молчания сказал Тэйлор. Мы с Датчем оба подняли головы, услышав наши имена. Показав нам, что не мы, а она здесь хозяйка, Хлоя, важно шествуя, удалилась.

– Я не против. Я знавала вещи и похуже. Гэвин, помнишь, что было, когда твоя сестра привела с собой в дом ту банду байкеров? – спросила Сильвия, обращаясь к Гэвину.

– Я не уверен, что там действительно была целая банда, – мягко сказал Гэвин.

– Сначала в дом является ее бойфренд, – сказала Сильвия, обращаясь к Тэйлору. – Причем вроде бы только на время, поскольку его трейлер взорвался, и слава богу, ведь с трейлером пропали и все улики, потом к нему заявляется его двоюродный брат и не знаю, кто еще, и у всех них было по миллиону татуировок. Майк все это время был так перепуган, что не вылезал из-под кровати, и в конце концов я сказала им: я вызову копов, и тогда вся компания тут же съехала, после чего твоя сестра не разговаривала со мной полгода, а потом позвонила откуда-то из Канады и спросила, не приемная ли она.

Тэйлор встал.

– Кому-нибудь налить еще?

– По-моему, мамуля, чтобы называться бандой байкеров, хотя бы одному из них надо бы было иметь мотоцикл, – сказал Гэвин, протягивая свой бокал Тэйлору.

– А мне это по барабану, так что как скажешь, – Сильвия пожала плечами. – И вообще, я не говорю по-испански.

На следующее утро Гэвин и Тэйлор встали сразу после того, как рассвело, и погрузили свой чемодан в машину, так что я подумала, что мы уезжаем. Но вышло иначе. Они сели у бассейна вместе со мной и Датчем, и Тэйлор сказал нам:

– Друзья, я знаю, это будет нелегко, но нам надо на время уехать. Нас не будет всего полгода, но нам будет ужасно вас недоставать. Мы вернемся осенью.

– Я люблю вас обоих, – прошептал Гэвин. Он обнял Датча, и тот прижался к его груди.

Я не понимала слов, но его тон напомнил мне последний раз, когда я видела Лукаса, и мне показалось, что я поняла, что происходит. Оба мужчины поцеловали и приласкали меня, и Гэвин плакал, но, когда они направились к воротам, они не дали Датчу последовать за собой.

Я же даже не попыталась этого сделать. Я знала – они не возьмут нас с Датчем в свою машину.

Когда машина уехала и ее шум затих, Датч заплакал и, подняв лапу, стал царапать когтями по дощатым воротам. Я чувствовала, что ему плохо, но из своего опыта я уже поняла, что на людей можно полагаться не всегда. Они могут куда-то уехать, иногда надолго, или оставить своих собак на попечение других людей. Датч может сколько угодно плакать и царапать доски ворот, но этим он не вернет Гэвина и Тэйлора назад. Если они ему нужны, ему придется отправиться на их поиски, точно так же как я скоро отправлюсь домой, к моему Лукасу.

Я подумала о том случае, когда Датч увидел кошку и свалил Гэвина с ног, и Гэвин отпустил его поводок. Сильвия же была куда ниже и слабее Гэвина – и когда она отталкивала голову Датча от тарелки с едой, которую она ставила рядом со своим стулом, ей удавалось отодвинуть его лишь чуть-чуть. Так что я знала – когда мы пойдем с ней гулять, я смогу просто натянуть свой поводок и вырвать его из ее рук, и тогда я буду свободна.

Я больше не чувствовала, где находится Лукас, но я чувствовала, в каком направлении уехали Гэвин и Тэйлор. Я отправлюсь в этом же направлении, пока не почую в воздухе того скопления запахов, которое присуще городу, в котором я жила с Лукасом.

Надо только подождать следующей прогулки. Я сделаю «Иди Домой», когда Сильвия в следующий раз поведет нас гулять.