Глава восьмая
Глава восьмая
— Але-гоп!..
… — скомандовал отец.
Георгин не понял.
— Ну! — повторил отец, чуть дернув за поводок. — Але-гоп!
Георгин опять не сообразил, чего от него требуется. Он восторженно смотрел на отца и мотал обрубком хвоста.
— Ну давай! Давай!
Георгин застонал от преданности, но не сдвинулся с места.
— В воду! В воду! — пояснил Вовкин отец. И для наглядности поболтал рукой в воде. — Мыться-купаться! А? Ух хорошо! Ух…
— УУУУУУх! — взвыл сообразивший, к чему клонит отец, Георгин и рванул во всю мочь из ванной в коридор.
— Дверь! — страшным голосом закричал отец. — Держи дверь!
Он вцепился обеими руками Георгину в загривок и со стоном, как тяжеловес штангу, оторвал от кафеля и макнул в воду. Пес орал так, что вот-вот, казалось, перегорит лампочка.
— Ишь ты! Ишь ты! — приговаривал мокрый с головы до ног Вовкин отец. — Шпана! Дефективный! Его в ванну, как человека, а он не желает! Его импортным шампунем, а он не хочет… Ишь ты!
Постепенно боберман успокоился. Стал с интересом присматриваться к мыльным пузырям. Правда, когда самый большой из них лопнул, и мыло брызнуло ему в глаза, он опять попытался выскочить в коридор. Но то ли теплая вода подействовала на него успокаивающе, то ли он признал в отце хозяина, а только справились с ним на этот раз быстро.
— Сообразил! — приговаривал отец, вытирая тощего и облезлого бобермана пожертвованным для такого случая старым маминым халатом. — Не совсем, значит, дурак! Понимает!
— Что понимает? — спросил Вовка, потому что по тупой, но преданно глядящей на отца морде перспективной собаки трудно было судить о ее умственных способностях.
— Хозяйскую руку почувствовал, — объяснил отец. — Тряхнешь за шкирку, сразу понимает, кто главный. Это рефлекс собачий такой. Их и матери так таскают. А когда я на севере работал, то своими глазами наблюдал, как вожаки упряжек лодырей вот так-то раз-раз тряхнут — и все в порядке… Бежит упряжка ровно. Все тянут!
И Вовка с удивлением узнал, что отец долго работал на севере. Ездил там на оленях, на собачьих упряжках…
Отец был маленький, щуплый, нервный. Он пропадал на работе с утра до вечера, и что он там делал, Вовке было неизвестно. Да честно сказать, и неинтересно, потому что отец был совершенно не знаменитый, а Вовку интересовали только знаменитые люди. Но сейчас, стоя в луже, налитой при купании пса, он почувствовал к отцу уважение. И вместо того, чтобы похихикать над обычной отцовской рассеянностью, сказал:
— Пап, у тебя это… щека в мыле.
Отец стал добриваться. Георгин блаженствовал около электрического рефлектора — обсыхал.
— Видать, этому псу досталось, — говорил отец, снимая бритвой пену со щеки. — Видал, как он в холодильник-то!.. «Хоть убейте, но дайте поесть!»
— Эх, брат, — вздохнул он. — Это состояние мне очень даже хорошо известно. Я в сорок седьмом из детдома сбежал — на волю потянуло. А был как раз такой, как ты… Оголодал, конечно, на воле-то. Время послевоенное, со снедью туго, хлеб по карточкам. Правда, коммерческий, то есть за деньги, уже был. Сорок рублей буханка. Ну вот… — Не торопясь отец прополоскал лезвие. — Я и до побега был доходяга, а тут вообще от голода стал прозрачный. А с голодухи-то знаешь как запахи чувствуешь!.. Ну просто как охотничий пес! Болтаешься по городу целый день, а все к дверям булочной тянет. А оттуда такой смачный запах идет!.. Подождал я, пока покупатель послабее или порассеяннее, что ли, выйдет, — хвать у него буханку из-под мышки и бежать! А ноги-то как соломины — не слушаются! Упал. Ну, думаю, — все! И не то мне страшно, что убьют, а что хлеб отнимут. Я его скорее глотаю, глотаю, давлюсь кусками-то. А он теплый, мягкий…
Отец причесал волосы, и теперь еще заметнее стала его седина.
«Совсем почти уже седой», — подумал Вовка, а вслух спросил:
— Здорово били? — Вопрос получился шепотом, потому что мешал ком в горле.
— Да нет, — сказал отец. — Поорали, конечно, потом бабки плакать начали… — Отец грустно улыбнулся Вовкиному отражению в зеркале. — В милицию меня. А мне там худо сделалось! Чуть не помер — хлеб-то свежий был… теплый еще…
Он встряхнул головой, отгоняя грустные воспоминания:
— Ну, пойдем твоего крокодила на ночлег устраивать!
Они постелили мамин халат в прихожей. Поставили Георгину на ночь миску с водой. Стюдебеккер икал от сытости и все норовил лизнуть отцовскую руку.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Глава восьмая
Глава восьмая Мистер Ньютон быстро сменил костюм и сбежал вниз по лестнице. Из-за задержки, связанной с переодеванием, он опаздывал на работу, и это его отнюдь не радовало. Райс, Тэд и Эмили попрощались с ним и отправились в школу, но мистер Ньютон почти не обратил на это
Глава восьмая
Глава восьмая Регина и Флойд ждали этого дня много недель. Их ждал домик у озера, и все, что им было нужно — это поехать туда и затаиться ненадолго, пока мистер Брилло не придет в отчаяние от тоски по Мисси и не заплатит за ее возвращение. Вот только проблема была в том, что
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Глава восьмая
Глава восьмая — Але-гоп!..… — скомандовал отец.Георгин не понял.— Ну! — повторил отец, чуть дернув за поводок. — Але-гоп!Георгин опять не сообразил, чего от него требуется. Он восторженно смотрел на отца и мотал обрубком хвоста.— Ну давай! Давай!Георгин застонал от
Глава восьмая
Глава восьмая Стая металась в поисках корма. Голод еще засветло опять погнал собак на свиноферму, где прошлой ночью они полакомились говяжьим гуськом. Сбудься все проклятия Подкрылка, понявшего кто сожрал его гусек, псы бы обожрались стрихнином, заразились чумой,
Глава восьмая
Глава восьмая Дымка чувствовала себя очень неуютно. Она вернулась к миссис Джонс, но там была и Эми. Она не понимала, что происходит. У миссис Джонс теперь есть Чарли, так зачем Эми привела её сюда? Хотя было очень приятно снова почувствовать, как миссис Джонс держит её на
Глава восьмая
Глава восьмая Усатик встревоженно обнюхивал незнакомую комнату. Он не понимал, что происходит. Его принесли в коробке, и ему это очень не понравилось: котёнок скрёб и царапал картон, мяукал и шипел, а его мотало туда-сюда. Потом его выпустили наружу, и он оказался в новом
Глава восьмая
Глава восьмая Спустя неделю Грейс сидела в новой комнате, которая была намного больше старой. Она никак не могла закончить распаковывать вещи, просто не получалось собраться с силами. Мама настойчиво повторяла, что нужно завершить начатое, но девочка каждый раз невольно
Глава восьмая
Глава восьмая – Они не сказали тебе, кто его забрал? – с негодованием спросила мама.– Я понимаю, почему нет. Мы ведь сами отдали Элфи. Это было бы нечестно по отношению к новым владельцам, мы бы взяли их штурмом и забрали его, – заключил папа.Мама вздохнула:– Как
Глава восьмая
Глава восьмая – Джесс! Джесс! – Хлоя сбежала вниз по лестнице.В её голосе слышалось нарастающее волнение. Собаки нигде не было видно. И Уилла тоже. У девочки появилось странное, неприятное чувство, как будто она знает, где они.Последние несколько дней брату пришлось
Глава восьмая
Глава восьмая Наступило утро, и в сарае становилось всё светлее. Пират заметил, что солнечный свет проникал внутрь не только из-под двери. А вдруг где-то наверху есть открытое окно или дырка, через которые можно выбраться наружу? Наверное, они слишком высоко, гораздо
Глава восьмая
Глава восьмая Милли прокралась через запущенный сад и еле-еле выбралась под расшатанным деревянным забором. Она обернулась: никто за ней не гонится. И всё равно надо как можно скорее отсюда уходить. Она сама найдёт Тайю. Милли пошла по тротуару, насторожённо
Глава восьмая
Глава восьмая Люси и Иззи договорились, что после школы побегут домой как можно быстрее. Когда они прибежали на свою улицу, Люси увидела на дороге маму: она несла что-то большое, и похоже, это была та самая коробка, в которой привезли Фиалку.Люси похолодела от ужаса:
Глава восьмая
Глава восьмая Зои с улыбкой наблюдала, как Бекка обнимала довольного Батончика, который вертелся и не мог усидеть у неё на руках. Но тут же с грустью подумала, что, значит, Крошку заберёт кто-то чужой и она не увидит, как малышка вырастет и превратится в красивую