ВОЙНА ДАВНО ОКОНЧИЛАСЬ Эпилог

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВОЙНА ДАВНО ОКОНЧИЛАСЬ

Эпилог

В войну минёры были рядом месяцами, годами. Вместе шли через минные поля, ели кашу из одного котелка, спали в одной землянке на общих нарах. А мирная жизнь развела по разным дорогам.

Вера Александрова была сержантом. Теперь строитель, инженер. Что занимает её мысли?

Минёры крепко запомнили Петродворец. Им пришлось работать там после войны. Где только не находили мины! В развалинах дворца, на дорожках парков, под корнями кустов. Даже опытные специалисты не сразу могли разобраться: «Как поставили мины под кусты, в самое переплетение корней?» Оказывается, мины ставились не под кустами, а на ровном месте. Кусты выросли потом, через годы.

Ставились мины и глубоко под землёй, в старинных трубах, по которым раньше шла вода из прудов к фонтанам. Приходилось ползти по сгнившим деревянным трубам в грязи и тине, чтобы добраться до зарядов, предотвратить страшные взрывы.

Теперь инженера Александрову интересует в Петродворце совсем другое. Там поднимается новый Ленинградский университет. В нём будет множество аудиторий, институтов, лабораторий…

Маргарита Меньшагина теперь по специальности экономист. Елизавета Александровна Самойлович — парикмахер, Нина Бутыркина работает, как до войны, на заводе. Она — старший мастер большого цеха. Разыскать там Бутыркину трудно. Цех занимает два этажа, а старший мастер не любит сидеть в конторке. Спросишь о ней рабочих, говорят: «Минуту назад здесь была, убежала. Ей ведь к каждому станку надо поспеть». Так и носится из пролёта в пролёт, из этажа в этаж, неугомонная…

Не все и знают, что Бутыркина ходит на протезе, что у неё нет ступни — потеряла на минном поле.

У каждого своя судьба, свои дела. Но приходит такой день, когда однополчане снова собираются вместе. В День Победы, девятого мая, приезжают даже те, кто живёт далеко от Ленинграда.

…Воспоминаниям нет конца.

Для минёров война окончилась не сразу. Фашистские армии сложили оружие. Замолкли пушки. Перестали сыпаться с неба бомбы. Но в земле, по которой прокатилась война, на тысячах квадратных километров оставались мины, снаряды, гранаты. И каждая несла смерть. Каждую должны были найти и победить минёры.

И теперь, много лет спустя, нет-нет и услышишь о смертельно опасной находке. Так, недалеко от Петрокрепости, в русле Невы, была обнаружена баржа, затонувшая, должно быть, осенью 1941 года, через несколько месяцев после начала войны. Она была нагружена доверху снарядами. Везла снаряды на фронт, а тут напали фашистские самолёты. От бомб и зажигательных пуль начались пожары — сразу в нескольких местах. Борта были разбиты, вода хлынула внутрь. Потому баржа и пошла на дно. А может, команда сама её затопила — иначе было не потушить огня. Тысячи снарядов могли взорваться разом.

Как было подступиться к такой находке? Пришлось Петрову надеть тяжёлый скафандр и лезть в воду.

Всё там оказалось хуже, чем даже предполагали. Чуть ли не десять лет баржа лежала на дне реки. Быстрое течение нанесло к ней горы песка. Стали расти мели. Они мешали судоходству.

Все понимали — оставлять тут баржу нельзя. А что с ней делать? Проще всего подорвать всё сразу. Но в том-то и беда, что это не избавляло от опасности. Часть снарядов взрыв, конечно, уничтожил бы, но другие могло разбросать по дну реки. Потом подрывай каждый в отдельности, да ещё найди его сперва. На это ушли бы многие месяцы, а то и годы.

— А если поднимать снаряды на суда и вывозить в безопасное место? — рассуждали минёры. — И это не годится. Снаряды повреждены, могут взорваться от любого толчка. Течение в Неве сильное, суда трудно удержать на месте. Всё может случиться…

И так плохо, и так. А всё же и на этот раз выход нашли. Дождались зимы, благо до неё оставалось уже не долго. Нева замёрзла. Тогда над потонувшей баржей сделали прорубь. Водолазы спустились на дно. Осторожно подняли ящики со снарядами. Наверху ящики принимали, укладывали каждый на санки и везли к берегу по ледяной дороге.

Опять загремели взрывы в местах, где за семь лет до того шли жестокие бои, где наши войска в сорок третьем прорывали блокаду. 1750 ящиков со снарядами вытащили со дна Невы и подорвали на берегу. Так и решили, казалось, неразрешимую задачу.

…Не затихает разговор однополчан.

— А помнишь тяжёлый снаряд под стеной цеха на «Большевике»?

— А бутылки со взрывчатым студнем на дне прудов в Пушкине?

— А тот снаряд в перекрытии жилого многоэтажного дома?

— А помните Жука, Ингу, Дика?…

Маргарита Борисовна молча смотрит на старых товарищей, подруг и вдруг улыбается, вспоминая что-то ещё.

— На минных полях волнений хватало, — говорит она. — Но, верите или нет, больше всего я боялась, когда вручали нам первые боевые награды. Вызвали меня к столу. Генерал говорит: «От имени и по поручению Военного Совета фронта вручаю вам за мужество и доблесть в боях с фашистскими захватчиками орден Красной Звезды!» Говорит он громко, торжественно, а у меня сердце стучит так, что, кажется, всем в комнате слышно. Еле и выговорила тогда пересохшими губами: «Служу Советскому Союзу». А уж как отошла от столика, как вернулась на место, даже не помню!

…Долго сидят однополчане за праздничным столом. Вспоминают товарищей, оставшихся на полях войны, тех, кто погиб под Ленинградом и Нарвой, под Новгородом и Псковом. Много их там осталось.

Погибла Валя Корнеева, которую все звали Тихой, нет Вани Ногаева. Но сегодня они тоже, хоть и незримо, присутствуют за столом, они живы в памяти друзей.