ЭКЗАМЕН

ЭКЗАМЕН

Инструктора говорили, что Мишка очень сообразителен, даже слишком! На учебном поле он быстро заметил, что места, где стоят мины, пахнут свежей землёй — мины там выставляли перед самыми занятиями. Мишке, деревенской собаке, запах земли был давно знаком и мил. Он и шёл на этот запах — быстро и уверенно, совершенно не принюхиваясь к взрывчатке. Пришлось для него вырабатывать особые способы обучения. Валя начала закапывать мины в землю вперемешку со всякими железками. Тут уж пёс не мог хитрить. Земля везде пахла одинаково, но если он подходил к лунке, где была мина, Глазунова радостно хвалила его.

— Хорошо, правильно, Мишка, дурачок ты мой.

Она протягивала ему кусочек сушёной конины. Мишка, почувствовав, что хозяйка довольна, приходил в щенячий восторг.

Если же пёс останавливался у ямки, где было закопано что-то другое, Глазунова расстраивалась. Её голос звучал сердито, недовольно, и Мишка сразу понимал, что провинился. Он опускал хвост, посматривал на девушку грустно, словно моля о прощении. Он всегда чувствовал настроение хозяйки и очень не любил, когда она сердилась. А кроме того, он знал, что если хозяйка недовольна, угощения не жди. Мишка был лакомкой и старался изо всех сил заслужить вкусный кусочек.

Как-то к девушкам приехал комбат. Он решил сам проверить собак.

Никого не предупредив, комбат приказал вскрыть новый ящик с толом. Пошёл к ручью, вымыл руки, потом взял из ящика двумя пальцами одну шашку и забросил в траву у дороги.

Истоптанная трава пахла сильно. К её запаху примешивались и другие — от раздавленных солдатскими сапогами гусениц, букашек и от самих сапог. Почуять взрывчатку тут было трудно.

Посыльная, запыхавшись, прибежала за Валентиной Глазуновой. Та в это время чистила вольер. Мишка кружился на зелёной площадке, то подскакивая к девушке, то отбегая прочь. Ему хотелось играть. Глазунова ласково оглаживала его и отгоняла: «Не мешай!»

Мишку не держали на привязи. Всё равно он с непостижимой ловкостью вылезал из ошейника или перерезал острыми, как бритва, зубами прочный сыромятный поводок.

Удержать его могли только строгий стальной ошейник с колючими шипами да железная цепь. Сажать собаку на цепь Глазуновой было жалко. Она убедилась, что Мишка далеко не уходит — бегает и скачет возле вольера, драк не затевает. Она попросила разрешения держать собаку свободно. И не было случая, чтобы Мишка не прибежал на её зов, опоздал к выходу на занятия или к очередной кормёжке.

— Глазунова, к подполковнику! С собакой! — вызвала посыльная.

— Зачем? — испуганно спросила Валя.

Посыльная и сама не знала. Но раз вызывает начальство, надо торопиться. Девушка быстро вытерла руки, одёрнула гимнастёрку и взяла собаку на поводок: — Побежали!

— Товарищ подполковник, рядовая Глазунова по вашему приказанию…

— Ищите взрывчатку возле дороги.

Глазунова недоуменно взглянула на комбата: чего тут искать, всё исхожено, истоптано.

— Ищите, пустите собаку! — повторил подполковник.

Глазунова послала Мишку. Офицеры, окружавшие командира батальона, пристально смотрели на пса, а тот оглянулся на Глазунову, словно хотел сказать ей: «Не бойся, не подведу». И пошёл, прочёркивая зигзагом травянистую полосу у дороги — вправо, влево и вперёд.

Разнообразные густые запахи ударили Мишке в ноздри, но он был к ним безразличен, он уже знал: на запахи земли и травы внимания обращать не надо. Он шёл спокойно и ровно, пока не почуял тол. Тогда его движения стали медленнее и осторожнее. Наконец Мишка подошёл к толовой шашке вплотную, обнюхал её и сел.

Глазунова подбежала к нему. Она осторожно раздвинула руками траву и увидела жёлтую шашку.

— Тол, — растерянно проговорила Глазунова. — Откуда тут может быть тол?

В группе, окружавшей подполковника, оживлённо заговорили, засмеялись. Глазунова поняла, что всё хорошо. Ласково погладила собаку и полезла в карман, ища лакомство.

Она уже не стыдилась больше своей дворняги. Когда Мишка пропал, это было для Вали Глазуновой настоящим горем…