Глава 23. «ЗОЛОТОЕ ОРУЖИЕ» ЯРАНГА
Глава 23. «ЗОЛОТОЕ ОРУЖИЕ» ЯРАНГА
Дорогой, славный Яранг!
Теперь понятно, какие чувства должны были питать эти люди к собаке, почему после встречи Алексея и Яранга на вокзале Надя без конца повторяла псу «милый», «хороший», а Елена Владимировна, обращаясь к четвероногому, называла его не иначе, как «Ярангушка, дорогой».
И в самом деле, после всего что было, как не благодарить Яранга, не называть его ласково. Теплом своего тела он спас Елену Владимировну в тот момент, когда ей уже грезились последние сны, за которыми полный мрак, пустота, небытие. После, едва живую, ее доставили к партизанам, а потом переправили через фронт в глубокий тыл, на Урал, где она и находилась вплоть до освобождения родного города от захватчиков. Если бы не Яранг, лежала бы Надя с простреленным сердцем…
— Помнишь, помнишь! — тормошила Надя Алексея, и снова начинались воспоминания. — Помнишь, как ты на руках нес меня, когда я не могла перейти болото?
— Ослабела. И страшная же ты тогда была…
Оказывается, он все же заметил!
— А помнишь, как я наелась и уснула тут же, у костра, а ты укрыл меня полушубком и потом не давал никому будить… Охранял, как Яранг! Ты привалился с одной стороны, а Яранг с другой. Мне было тепло-тепло. А потом я проснулась и страшно испугалась: решила, что попала в берлогу к медведю…
— Ты и была в берлоге, только не в медвежьей…
«Помнишь!…» Разве забывается такое?
Но мы немножко забежали вперед. Вернемся к Ярангу. Все-таки, как-никак, он главный герой нашего повествования; не будь его, не было бы многого из того, о чем здесь рассказано.
Мы расстались в последний раз с Ярангом на лесной партизанской дороге, со сломанным клыком и кровоточащими деснами.
Зубы — оружие собаки. Служебная собака, утерявшая клыки, утрачивает почти всю ценность. Сам не предполагая того, Крызин рассчитался с Ярангом очень здорово. Однако счеты между ними не были кончены.
Мог ли примириться с потерей своего друга-соратника, друга, делившего с ним все тяготы походной жизни и превратности судьбы, сержант Белянин? И вот, если нам последовать за ними далее по ходу событий, мы увидим не совсем обычную сцену.
Яранг-в зубоврачебном кресле, не в том, правда, которое он когда-то держал в осаде, но точь-в-точь таком же. Наш четвероногий герой в полевом госпитале. Пес сидит торжественно и недвижно, как истукан. В его раскрытой пасти ковыряется инструментом армейский зубной врач. О, да он тоже знаком нам! Ведь это его вместе с лечащимся больным заблокировал тогда Яранг… После своего побега вместе с Еленой Владимировной и другими узниками доктор уже не вернулся домой; он попросил зачислить его в действующую армию, хотя возраст его был далеко не призывной. Теперь он уже не боится и не проклинает Яранга; как говорится, кто старое помянет…
Более того, теперь ему даже приятно лечить Яранга: как-никак, сосед, звено, связывающее с мирным прошлым, с оставленным домом… И пес — не пес, а чудо, сколько разговоров о нем в батальоне. Врач даже гордился, что ему выпала честь лечить такого необыкновенного пациента. Десны зажили, теперь они не кровоточат, к ним можно прикасаться. Пасть придерживал Алексей. Командование вняло его ходатайствам и рапортам: Ярангу надевают золотую коронку на сломанный зуб…
«Собака — и вдруг золото?!» Я уже вижу, как недоумевает один из моих читателей: зарапортовался, товарищ писатель! И вовсе не зарапортовался. Все происходило так, как написано.
Конечно, в мирных условиях на починку собачьего зуба пошла бы нержавеющая сталь: и подешевле, и покрепче, наверное. Но ведь война! Война! Где тут взять нержавейку, когда только что откипел смертельный бой? «А где золото?» — скажете вы. Действительно, когда стало известно, что Яранг нуждается в ремонте, сперва возникла некоторая растерянность: придется отправлять в тыл… Но тут один из бойцов, из числа многочисленных друзей и приверженцев Яранга, проведав, в чем затруднение, немедля заявил: «Золото? Да его сколько хошь достанем!» — «Где?» — «Где? — боец усмехнулся. — Там, где есть!» И — чего не бывает! — принес. Он был отличным разведчиком, имевшим на счету немало «языков», и тотчас «отправился на промысел» («золотишко мыть», как выразился он: парень был с Урала). К вечеру уже приволок неосторожного гитлеровца в траншею, предложил проверить его карманы. И точно — среди прочего добра — часов, цепочек — в мятой бумажке оказалось и золото: кулон, золотое кольцо. Снял с кого-то и собирался отослать жене или матери. «Они же не могут жить без этого, хапуги, за тем и на войну пошли, — объяснил разведчик. — Держи, дружище Яранг. Это тебе. Заслужил!»
Яранг в кресле вел себя совершенно благопристойно, ни разу не огрызнулся, не попытался угостить добряка эскулапа другими, уцелевшими клыками… Только кряхтел и сопел, когда дьявольская бор-машина трещала, ворочалась у него в пасти, сотрясая мелкой дрожью голову…
Сеансов было несколько. И вот в пасти засияла золотая коронка. Золота, конечно, потребовалось значительно больше, чем на обычную человеческую, но разве Яранг не заработал его! Спрыгнув с кресла, пес весело помахивал хвостом, всем своим видом выражая удовольствие, что неприятная процедура окончилась. Врач дружески похлопал овчарку по боку: «Ну, приятель, теперь у тебя снова все в порядке, можешь опять сражаться с врагами!» Яранг поскреб лапой по морде (мешает с непривычки), да скоро и забыл о новом зубе.
— У тебя теперь золотое оружие, — шутили бойцы части, уважительно заглядывая собаке в пасть.
Ведь бывает за отличие и заслуги золотое оружие у людей.
Им награждают самых выдающихся и неустрашимых бойцов. Пожалуй, Яранг, и вправду, заслужил его.
Яранг — Золотой Зуб. Отныне такое прозвище прочно пристанет к нему. В нем два смысла: один буквальный, другой… Ведь война еще не окончена, впереди у собаки большой путь, тяжелый ратный труд. И, следуя за потоком событий, мы, как на киноленте, видим эпизоды этого пути. О них поведал Алексей Белянин в свободные часы своим друзьям и родным, вернувшись, увешанный наградами, домой…
… Алексей с Ярангом уходят в разведку. Они ползут, стараясь незамеченными проникнуть в неприятельское расположение, и неожиданно натыкаются на засаду. Враг заносит винтовку над сержантом, сейчас размозжит голову прикладом. Опережает Яранг. Собака прыгает, враг падает… И вот уже сержант под надежным конвоем овчарки ведет «языка» в свой штаб.
… А вот они едут на броне танка…
… Они снова с друзьями-партизанами. Выполнили очередную диверсию, спасаются от погони. На пути трясина. Алексей с Ярангом, отделившись от остальных, пробуют обойти ее стороной. Свесив из пасти длинный язык, Яранг семенит неподалеку от своего проводника… Вдруг — бах! Летят брызги вонючей, пахнущей гнилью жижи; сержант тонет, трясина быстро засасывает его… Погрузился уже по шею. Но он не закричит, нет! Закричишь — наведешь на след гитлеровцев, погубишь товарищей. Широко раскрытым ртом он судорожно ловит воздух…
Внезапно кто-то метнулся к нему. Алексей слышит жалобное повизгивание. Яранг! Преданный пес вертится на кочке, стараясь дотянуться до хозяина, понимая, что тот попал в беду.
— Яранг, апорт, апорт! — тихо командует проводник.
Пес бросается на поиски апорта. Он хватает сломанное деревце с обломанными сучьями и, волоча его, бежит назад.
— Дай, дай! — с трудом говорит Алексей: вода уже у рта.
Деревце падает в болото. Алексею удается дотянуться до него. Он держится за один конец; упираясь лапами в кочку, Яранг что есть мочи тянет к себе другой.
Белянин выбрался из трясины. Вскоре подоспели боевые друзья. Однако, если бы не пес, их помощь, пожалуй, уже не понадобилась…
… А вот они простились с партизанами, опять в своей части, специальной технической части особого назначения…
… Сменяются времена года. Советские бойцы в белых маскировочных халатах, на лыжах, и собаки — тоже в халатах, впряженные в легкие санки на широких полозьях, где пулеметы, боеприпасы, продукты, — направляются по снежной целине среди мелколесья в глубокий рейд по тылам противника. Среди уходящих — Алексей и Яранг…
… Весна, ледоход. Алексей и Яранг в утлой лодчонке, сжимаемой со всех сторон плывущими льдинами, под обстрелом неприятеля форсируют реку. Разрыв снаряда — лодка опрокидывается. Среди движущегося поля льда две черные точки — голова собаки и человека. Льдина ударяет сержанта. Он тонет. Яранг устремляется к проводнику, и с его помощью Алексей благополучно добирается до берега… Сполна отплатил Яранг за свое спасение у моста после схватки с Крызиным.
… И новый выход на диверсию. Основная служба Яранга! На сей раз надо взорвать плотину, по которой почти круглосуточно движутся вражеские войска. Идут танки, пушки, бронетранспортеры, зенитные установки… А под откосом, прижимаясь к основанию насыпи, незаметно крадется собака со знакомым вьючком на спине…
Сегодня Яранг не один, их двое, четвероногих подрывников, как должно было быть и тогда, когда он взрывал склад боеприпасов. Сброшены оба тючка, скорей назад. Опередив напарника, Яранг первый достигает уреза воды, бросается в реку, плывет… И тотчас — взрыв. Рушатся в воду бронемашины и танки, словно соломинки взлетают вверх фигурки в серо-зеленых мундирах. Начинается отчаянная стрельба…
Вражеская пуля настигла вторую собаку, пес скатился по откосу уже мертвый. А Яранг все плывет. Вокруг падают обломки, река кипит, как вода в котле. Наконец он в безопасной зоне. Но сзади поднимается яростная стрельба: гитлеровцы преследуют по пятам. Проводник ждет Яранга. Берег здесь крутой, обрывистый, собаке не взобраться. Алексей бросает конец веревки, Яранг хватает его зубами и, сверкая золотым искусственным клыком, повиснув на веревке, выволакивается наверх…
О, Яранг! Он весь как золотое оружие — золотое оружие сержанта… Виноват. Уже не сержанта, а старшего сержанта. Идет время — прибавляются отличия, и все, все они добыты в тяжком ратном труде с помощью Яранга.
О, Яранг! Вековой отбор, а затем старания сначала Нади, потом Алексея сделали тебя таким, выработав то, что не поддается измерению никакими точными приборами и что люди называют умом. «Умный пес!» — говорили теперь про него в штабе, где разрабатывались планы очередных наступательных операций.
… А вот час затишья. И, сидя у походной палатки, вперив неподвижный взор во что-то перед собой, напевает задумчиво Алексей Белянин на какой-то только ему известный мотив:
У меня есть собака.
Значит,
У меня есть кусок души…
Зовут ее —
Яранг — Золотой Зуб…
Это уже не совсем перевод с испанского. Это вольная интерпретация стихов, и в ней — затаенные чувства Алексея.
Поет он о собаке, а видит Надю, родные места. И, кажется, тем же полны думы Яранга, лежащего около Алексея…
А где-то Надя точно также думает о них…
… Но не надо грустить, хватит. Окончен великий героический поход. Грохочут залпы салюта Победы, рассыпаются в московском небе каскады разноцветных праздничных огней, ликует Москва — столица Родины. Капитулировал враг.
По Красной площади проходят строгие шеренги победителей, полощутся алые стяги, падают к подножию Ленинского мавзолея знамена разгромленных фашистских полков и армий.
На площадь выходит колонна бойцов с собаками. Они идут в общем строю. Четвероногие — на параде! Так и хочется увидеть среди них Алексея Белянина с Ярангом. Но их нет. Они еще далеко — в Германии, на берегу Эльбы…
Какой огромный и тяжкий путь остался позади!