ГЛАВА VI ОШИБКИ ВОСПИТАНИЯ

ГЛАВА VI

ОШИБКИ ВОСПИТАНИЯ

Отсутствие опыта и элементарной теоретической подготовленности нередко приводят к ошибкам в воспитании собаки. Ошибки могут быть и самого невинного свойства, легко устранимые, вроде того, что собака будит вас по ночам и просится на улицу, причиняя этим беспокойство вам и вашей семье, или, будучи совершенно здоровой, систематически отказывается от пищи и т. п., а могут быть и очень серьезными, внушающими тревогу владельцу и сводящими на нет почти всю служебную ценность собаки. Поэтому, чтобы избежать их в своей практике, полезно знать о них.

Отчего они происходят?

Прежде всего и больше всего — от неправильного понимания потребностей животного, его поступков и — конечно же! — от несоблюдения правил воспитания и содержания собаки, упрощенческого подхода владельца служебной собаки к своим обязанностям.

У горожанина собака живет всегда с ним, в одной квартире, зачастую в одной комнате, в самом тесном общении. И это накладывает дополнительные требования как на четвероногое, так и на вас.

Мало того, что вы обязаны добросовестно ходить за животным, — нужно научиться понимать его. Хороший собаковод непременно должен быть зоопсихологом. Наблюдательность и наблюдательность, говорил Павлов. Собака не умеет и никогда не научится говорить; тем не менее, вы в любую минуту должны совершенно отчетливо представлять себе весь ход ее нервной деятельности, знать, что ей нужно, отчего происходит то или иное явление. Опытный собаковод по самым ничтожным признакам — по малейшему изменению поведения, по выражению глаз, движению хвоста, ушей, даже по тому, как пес лежит, сидит, — безошибочно судит о состоянии животного и в зависимости от надобности принимает те или иные меры. Только постигнув эту премудрость (а дается она исключительно опытом), вы сумеете правильно руководить своей собакой, вызывать у нее ту реакцию, те действия, которые вам нужны, и пресекать, предупреждать нежелательные. Более того: вы должны предвидеть ее поступки. Достичь этого не так уж трудно — нужно лишь проявить некоторую долю заботы и должную настойчивость, терпение. А как раз последнего-то, к сожалению, иногда не хватает любителю.

Кроме того, известной части любителей свойственно переоценивать ум животного. Думают, что если собака выдрессирована, то она должна понимать все. Роковое заблуждение! Животное есть животное, оно не способно к логическому мышлению, не может воспринимать все явления внешней среды так, как воспринимаем их мы, люди, а действует оно исключительно на основе инстинктов, данных ему природой от рождения, и условных рефлексов, приобретенных при жизни. Ни о какой разумной, точнее, сознательной деятельности животного не может быть и речи. На этой почве и происходят самые крупные недоразумения (иначе их назвать нельзя) между собакой и ее владельцем.

В самом деле: отчего в иных домах собака постоянно просится на улицу по ночам, поднимая хозяина с постели в самое неподходящее время? Оттого, что собака такая «глупая» и не желает считаться с требованиями воспитателя?

Да вовсе нет! Просто ее не выгуляли перед сном как следует или накормили слишком поздно и обильно. А стоит выпустить ее ночью во двор раз, два, и вскоре это войдет в привычку. Собака же не понимает, что ночью «проситься» нельзя, а днем — можно. Все дело в режиме. Вы нарушили режим, нарушилась и обычная работа кишечника — отсюда и соответствующие результаты.

Все должно делаться строго по расписанию, с учетом физиологических потребностей животного. Нельзя, например, заставлять собаку «терпеть» помногу часов подряд — результатом будут заболевание кишечника и слабость мочевого пузыря.

Не наказывайте собаку за проступки, совершенные ею невольно. У нее понос, а вы закрыли ее в квартире и ушли; что же ей прикажете делать? Повинны в случившемся — вы.

Собака по природе своей чистоплотна. После еды она сама стремится обтереть морду обо что-нибудь. Так поступали мои питомцы — и эрдель-терьер Снукки, и овчарка Джекки. Джекки я не раз ловил за таким занятием: подойдет и оботрет морду о хозяйскую постель. Конечно, пуристски настроенный читатель будет возмущен, но меня всегда привлекало в этом факте стремление собаки к опрятности. От любителей я слышал, что иногда собака, если ее поучить, приходя с улицы, вытирает лапы о коврик, и мне кажется, что, помимо рефлекса, здесь действует и какой-то инстинкт[37]. Замечено, что многие животные стремятся исполнять свои естественные надобности всегда в одном и том же месте. Это делает даже свинья. А вы замечали, как собака любит кататься в снегу, на траве? Это она чистится. В пыли никогда не будет кататься, а вот если выпал свежий снежок — будет зарываться в него с головой. И обратите внимание, как заблестит после этого у нее псовина. Поэтому, если собака провинилась и напачкала, не торопитесь вымещать на ней свое неудовольствие, а посмотрите вокруг, нет ли причины, не зависящей от нее.

^{А вот так делать не полагается: привыкнет к «удобствам» — потом не отучишь}

Все, что связано с домашним режимом, очень прочно закрепляется у собаки. В соответствии с установленным распорядком обычно вырабатываются и все ее домашние повадки.

Самое главное — устранить причину, если что-то «не так». Правильно понять, отчего животное делает это, и — устранить.

Бывают, правда, трудно объяснимые привычки. Так, мой дог Джери в щенячьем возрасте, когда все уходили из дома, срывал с вешалки хозяйскую одежду и ложился на нее; нежащимся на этой горе трофеев я обычно и заставал его. Овчарка Джекки, оставаясь один, сгребал в кучу все половики и ковры и невозможно было отучить его от этого. Иногда он царапал дверь или стену в самом неподходящем месте. Ему неоднократно сильно попадало за это, но он с непонятным упорством продолжал делать свое, причем, как я имел возможность не раз убедиться, понимая, что поступает неладно: придешь домой, если он ничего не натворил — встречает веселый, довольный; виноват — прижмет уши, поприветствует слегка и немедля убирается на место. Знает, шельма!

Все это казалось странным. Однако поразмыслив над тем и над другим явлением, я пришел к выводу, что в основе их обоих лежал один и тот же раздражитель, который, очевидно, был для собак сильнее всех запретов: стремление последовать за хозяином, не разлучаться с ним. А коль скоро это не удалось — полежать на его вещах, прижаться теснее к ним (тоже отрада!) или, если мне позволено будет объяснить так, хоть на чем-то получить разрядку, выместить свою неудовлетворенность. Право же, так! Не забудем, что связь с человеком — сильнейшая потребность собаки.

Почему собака отказывается от корма? Жалуется любитель: «Что делать с Рэксом? Ничего не ест! Не болен ли?» Иногда еще добавляют с оттенком гордости: «Даже ветчину и ту не ест!..» А другой чудак, не понимая комизма своих слов (хотя при других обстоятельствах, быть может, следовало бы приветствовать столь трогательную заботу о животном), выскажется примерно так: «Обидно! Сам не ем, ему даю, а он не ест!»

Явление на первый взгляд необъяснимое. Собаке предлагают самые лакомые блюда, а она даже не смотрит на них. Может быть, она, действительно, больна? Нет, здорова. Тогда, может быть, просто сыта? Наоборот, явно голодна. Она сама себя морит голодом, худеет, превращается в скелет, обтянутый кожей, и все-таки ест с превеликой неохотой, прямо-таки через силу, самую малость и выбирая лишь изысканные кусочки… В чем же дело?

Дело именно в ветчине и колбасе. Собака заелась. Ее избаловали. Лакомство перестало быть для нее лакомством. Обычная же пища вообще перестала существовать для нее.

Получается это очень просто. Однажды собака не съела корм. Слишком сердобольные хозяева заволновались: «Ай, собачка голодна! Нужно дать ей что-нибудь более вкусное!..» Дается «более вкусное». Пес съедает его, но назавтра отказывается уже и от этого. Срочно подыскивается новая «более вкусная» еда. На следующий день — та же история… И так доходят до ветчины и колбасы. Больше уже нечего предлагать (все испробовали!), а собака по-обыкновению продолжает чего-то ждать. В чем дело? Она уже привыкла к тому, что если не съест одно, ей сейчас же дадут другое.

Возникает своеобразный «отказ от корма», но если настоящий, достигнутый специальной дрессировкой, отказ от корма увеличивает ценность служебной собаки, то этот идет ей только во вред. Хозяева теряются в догадках, не зная, как переломить это непонятное упорство, стараются измыслить все новые способы кормления, иногда обращаются за помощью к врачу, не подозревая, что причина таится в них самих.

А между тем «вылечить» такую собаку совсем нетрудно. Нужно лишь в обращении с нею проявить известную твердость и отказаться от излишней сентиментальности.

Вот вы поставили перед собакой чашку с кормом. Прошло двадцать минут. Съела собака пищу — прекрасно. Не съела — горевать особенно не о чем. Чашка убирается до следующей дачи корма. И никаких кусочничаний!

Пришло время следующей кормежки. Чашка опять выставляется на двадцать минут и опять, как в предыдущий раз, невзирая на то, что пища осталась снова не съеденной, убирается… Поверьте, что никакая собака не уморит себя голодной смертью, когда рядом стоит сытная, вкусно пахнущая еда. Она очень скоро поймет, что своим упрямством не только не достигает ничего, но даже теряет то, что ей дают, и у нее тотчас появится хороший аппетит!

В редких случаях исправление затягивается на неделю, даже на две, но конец всегда один: собака будет есть.

Конечно, прибегая к такому методу исправления заевшейся собаки, вы должны, во-первых, твердо знать, что она вполне здорова, а корм доброкачественен; во-вторых, раз и навсегда отказаться от каких-либо поблажек вашему Рэксу, и если он по собственной вине остался голодным, не подкармливать его из жалости подачками. Только тогда этот метод возымеет желаемое действие.

Почему собака не слушается хозяина?

Наиболее ярко проявляется это обычно на прогулках. Спрашиваешь любителя: «Почему вы гуляете со своей собакой всегда только на поводке?» — «Ну, как же! — отвечает несколько задетый за живое и внутренне раздосадованный таким праздным, на его взгляд, вопросом (чего спрашиваешь, когда и так ясно!), хозяин собаки. — Отпусти ее, так потом не поймаешь, пока не набегаешься!»

— А вы попробуйте.

— Уже пробовал. Знаю. Хватит! Спустишь — еще искусает кого-нибудь, а после отвечай. Нет уж, пусть лучше сидит на поводке!

И он уверен, что прав.

Несчастная собака, обреченная всю жизнь ходить чинно около хозяина, весь радиус действий которой ограничен длиной поводка!

Но можно пожалеть и владельца, который каждую минуту вынужден опасаться, как бы его Джери не сорвалась с привязи и не покусала прохожих, и которому невдомек, что все это — и постоянная боязнь покусов, и ненормально-дикое поведение собаки в те редкие часы, когда она предоставлена сама себе, и прочие огорчения и страхи — все порождено им же самим.

Полагая, что самое надежное в деле воспитания собаки — крепкий поводок, такой владелец день за днем, из года в год отказывает ей в праве на прыжки, бег, необходимые игры и проч. Он считает, что это лучший способ укротить таящиеся в ней «кровожадные» инстинкты и обезопасить себя от возможных неприятностей.

А нужно — как раз наоборот!

Вы не замечали: отпустите собаку свободно — и она бегает, не обращая ни на кого внимания. Только взяли на поводок — не подходите никто, бросается, как бешеная.

Отчего бы это?

Разгадка, я думаю, проста. Собака столь давно охраняет дом, имущество и жизнь хозяина, будучи привязанной, что тут наверняка выработался и определенный инстинкт. Раз привязали — значит, будь злобной, охраняй, никому спуску не давай. Не случайно бытует выражение — «цепная собака». Вдумайтесь и в другую ходячую фразу: «как с цепи сорвался».

Вот вам одна из отгадок, почему собака, выращенная в приволье, всегда ведет себя лучше той, которую ограничивали во всем.

Именно оттого, что собака постоянно сидит на привязи, у нее и развиваются наклонности, которые в любительских условиях часто могут привести к пагубным последствиям.

Собаке необходима здоровая разрядка. Это важно не только в чисто физическом смысле, но и для ее нервной деятельности, для выработки у нее нормальных рефлексов. И первое, что необходимо для этого, — нормальная свобода движений.

Когда говоришь это любителю — обычное возражение: «А она не подходит на подзыв!»

Очень плохо, что не подходит. И виноваты в этом только вы. Значит, вы воспитали ее так. Не подходит — потому, что не набегалась, потому, что знает: только приблизится — сейчас же возьмут на поводок, вновь лишат свободы, не позволят порезвиться.

Вся суть именно в том, что вы отказали собаке в свободе. Она у вас в плену. Вы не доверяете ей и надеетесь только на привязь.

Начало этой ошибки восходит обычно еще к щенячьему периоду собаки. Однажды она забегалась; испугались — неужели каждый раз так мучиться с нею? Да ну ее! — и стали всегда водить на поводке. А перед тем еще отодрали ремнем ни за что — получился неправильный подзыв. Звали, звали, а как подошла — выпороли. Будьте уверены: больше она не подойдет. Не обманешь! Вы сами заронили в нее недоверие к вам, а потом вы же и возмущаетесь!

Об отработке приема «ко мне!» подробно говорится в одной из следующих глав; здесь же мы скажем: подзыв «ко мне!», также, как команда «фу!» (запрещение), должны быть отработаны безукоризненно и действовать в любых условиях безотказно; только тогда вы сможете по-настоящему руководить своим Рэксом, положиться на него.

Конечно, легче прививать полезные рефлексы «на свежее», чем исправлять испорченное. Но если собака молодая — беда невелика!

Как исправить такую ошибку?

У нас нет «вечерних курсов для непослушных собак» по типу открытых в британской столице. Значит — придется заняться самим. Сами испортили — сами и исправляйте.

Начните с малого: сначала отпускайте собаку побегать на свободе во дворе, потом — на каком-либо огороженном участке и т. д. Исподволь, последовательно и настойчиво, день за днем приучайте ее к тому, чтобы она знала, что хозяин всегда даст ей порезвиться, чтобы свободное состояние стало для нее таким же обычным, как пища и сон, добивайтесь ее полного подчинения вам, чередуя принуждение с поощрением и разрядкой, — и успех обеспечен.

На прогулках практикуйте так: отпустив собаку, дайте ей побегать, после подзовите к себе; когда подойдет — поласкайте и снова отпустите… и так раза три-четыре. Потом — подзовите и возьмите на поводок; погуляли — отпустите вновь… Пройдет немного дней, и вы сами будете удивляться, как это вы были так беспомощны, не доверяли собаке, когда все так просто.

На правильно воспитанную собаку приятно смотреть. Пошли гулять — она радостно устремилась впереди вас; решили вернуться домой — она так же охотно побежит обратно. Скомандовали «фу!», то есть «нельзя!», и будет «нельзя» — не тронет никого и ничего. И все это — без всякого физического принуждения, по одному слову, сказанному вполголоса.

Такая собака нормально возбудима, в меру злобна, резва и в то же время послушна; она никогда не набросится на кого-либо беспричинно, но не даст и себя в обиду; в случае нужды сумеет постоять и за себя и за хозяина. Она и дрессируется хорошо — легко и без резких принуждений, рефлексы закрепляются стойко. В собаководстве это самый желанный тип животного — тип устойчивой нервной деятельности, — наиболее надежный и эффективный в работе.

Все собаки, воспитывавшиеся не на поводке, которых наблюдал автор, как правило, обладали очень ровным, уравновешенным характером, прекрасно дрессировались, отлично служили своим хозяевам, вызывая общее восхищение послушанием, преданностью и тем особым «благородством» поведения, которое присуще только правильно выращенным животным.

Длительное же лишение свободы всегда дурно отражается на характере собаки. От постоянного сидения взаперти у нее начинают появляться приступы внезапной невызванной злобы, своеобразная угрюмость, сварливость, она делается неласковой, часто выходит из повиновения. Если не обратить на это вовремя внимание, могут быть и более тяжелые последствия. Собака начинает, как говорят, беситься (не смешивать с болезнью бешенства!). Особенно часто это бывает с самцами. В минуту возбуждения такой пес может даже искусать хозяина.

Неосведомленный любитель обычно связывает все это с природной злобностью собаки, но как раз такие собаки, как это ни странно на первый взгляд, очень часто оказываются и трусливыми. На вид грозна, а поставь ее в серьезные условия испытания — она боязливо подожмет хвост и уберется прочь. Почему? Да потому, что инстинкты ее не получили здорового развития, потому что она выросла в комнате, не соприкасалась с многочисленными раздражителями внешней среды, не подготовлена к встрече с ними, не знает, как реагировать на них. В результате, от эффектной, ярко выраженной, необузданной и подчас неоправданной злобы она вдруг неожиданно переходит к позорной трусливости, активная реакция внезапно сменяется оборонительно-пассивной, вместо одной крайности — другая… Получается что-то подобное тому, о чем рассуждал один из героев Островского — Павлин Савельич: «И какой же это Тамерлан? Нешто такие Тамерланы бывают? Уж много сказать про него, что Тлезор, и то честь больно велика, а настоящая-то ему кличка Шалай».

«Шалый»… вот именно! И тут мы подходим к главному вопросу — к вопросу о трусости и злобе.

Очень хорошо, когда собака еще с щенячьего возраста проявляет себя активно, сторожит квартиру, облаивает чужих. Но плохо, когда она перестает слушаться своего воспитателя и, не обращая никакого внимания на его окрики, с остервенением бросается на всех и каждого, старается во что бы то ни стало уцепиться за ногу. Проходит время, и любитель буквально впадает в отчаяние: «Что сделалось с собакой? Злобна… зверь какой-то! Никакого сладу нет! Заберите, что ли, ее у меня…» Клянет и бранит ее, а следовало бы — себя.

Не собака виновата — виноваты хозяева. Вначале нравится, что щенок смел и зол, поощряют его; со временем злобность принимает все более активную форму, и когда, наконец, для всех становится очевидным, что злобность эта стала опасна для окружающих, увы, управлять ею уже невозможно — пес не слушается.

Злобность нужна, но, как и все другие качества нашего четвероногого друга, она должна быть подчинена и разумно использована человеком. Злобность обычно увеличивается с возрастом, а этого как раз очень часто не учитывает любитель.

Корни этой ошибки исходят от незнания той простой истины, что щенок развивается по периодам. Первое время он жмется к хозяину, боится всего, каждый незнакомый звук вызывает у него пугливо-любопытное настораживание; потом начинает бегать, затевать детские шалости. До года-полутора он — теленок, ластится к каждому, не страшнее кошки; затем в нем пробуждается этакое буйство. Он начинает, что говорится, баловаться, делается непослушным; словно радуясь своим прибывающим силам, облаивает всех и каждого, носится с шальной мордой, задрав хвост, может и укусить, если просмотреть, — просто сладу нет!

Не пугайтесь. Не всегда будет так. Не смотрите, что пес уже успел «вымахать» на полметра в росте и стал «страшный» для чужих. Он еще щенок. И самой большой вашей ошибкой будет в этот период, если вы возьмете его на поводок; дисциплинировать, конечно, надо и сейчас, но отнюдь не ломая его натуры.

Но вот прошло еще некоторое время — и вашего питомца не узнать: сделался солидный, умный, все повадки приобрели какую-то положительность, зря не залает, и злобность есть, и беспокойства не причинит понапрасну никакого. Вот теперь это — взрослая собака.

Следует помнить: если физически собака сформировывается, в общем, к двум годам, то психика, характер ее устанавливаются окончательно значительно позднее — годам к трем, не раньше. И коли вы поторопились, подзлобили вашего дружка раньше времени, то уж потом ничего не вернуть. Вот и получается: то восхищались, баловали сверх всякой меры, а то вопль о помощи — «заберите!».

Припоминается такой эпизод.

Молодой пес. И хозяин тоже молодой, еще неопытный. Ему кажется, что его собака чересчур смирная, дает себя ласкать посторонним. В клубе советуют позлобить ее. Не успели сделать этого — неожиданное происшествие. Ночью пошел гулять, на него — три жулика, с ножом; свистнул собаку (бегала в отдалении); она изорвала всех троих, под ее конвоем привел их в милицию. Вот тебе и «смирная»!

У овчарок, доберман-пинчеров, по-моему, вообще нет надобности вызывать злобу искусственно; может быть, это необходимо для эрдель-терьера, колли.

Однако необходимо предостеречь и от противного: от излишнего торможения проявлений нормальных инстинктов.

Как часто еще мы видим на ринге[38] собак с поджатым хвостом, пугливо озирающихся по сторонам, совершенно теряющихся в непривычной для них обстановке. Но выставка — это полбеды. Куда хуже, что собака может потеряться, спасовать в более ответственный момент, и виноват в этом будет только тот, кто вырастил ее такой.

Тип нервной деятельности передается по наследству, и от собаки с пассивно-оборонительной реакцией могут родиться щенки с предрасположением к трусости (на это указывает и Павлов), но чаще трусливой делает собаку неправильное воспитание.

Трусливую собаку узнаешь сразу. Она пугливо прижимает уши, хвост и — как изумительно точно подметил Чехов — «подходит к хозяину так, словно лапы ее касаются раскаленной плиты».

Случается, хозяева настолько увлекутся «дрессировкой», что теряют всякое чувство меры. Наказывают собаку по любому поводу: за лай, за то, что прыгнула хозяину на грудь, скребла лапой пол, — причин найдется в избытке! А в результате собака превращается в жалкое, забитое существо. Она не лает, она боится всех и всего, оживление хозяина не радует, а пугает ее, и т. д.

Иной такой, с позволения сказать, «собаковод» самодовольно заявляет: «Меня собака слушается!» А она ползет к нему на животе; в особо тяжелых случаях даже мочится со страха. Есть чем гордиться! Это не воспитание, а истязание, уродование животного.

Побоями можно воспитать только раба, а вам нужен товарищ, друг.

Другой — наоборот: кричит — собака и ухом не ведет. Тут налицо другая крайность.

Плохо и то и другое.

Нам нужна смелая, активная и пригодная для самого разнообразного использования собака. Если она злобна, не нужно делать ее трусливой; пусть она будет злобной, но послушной, — это главное. Легко забить животное, а потом спохватишься, да не вернешь. Такая собака не нужна ни вам, ни кому другому. Она не надежна. Стоит достаточно смелому человеку прикрикнуть на нее, чтобы она испугалась, поджала хвост и убралась прочь.

Не следует забывать, что целый ряд служб (караульная, розыскная, сторожевая) требуют именно злобной собаки, и подбор по службам обычно производится в зависимости от типовых особенностей того или иного животного.

Что делать, если собака стала трусливой? Значит ли это, что она безнадежно потеряна для любителя, что ее не исправишь?

Нет, не значит. Но потребуется много терпения с вашей стороны и продолжительное время, чтобы вернуть ей то, что она утеряла, то есть смелость, нормальную реакцию на внешние раздражители. Достигается это лаской, ободрением.

В моей собаководческой практике был случай: пес попал под трамвай. Пес остался жив, но стал питать страх к любому резкому звуку. Заслышав грохот трамвая, он совершенно выходил из равновесия, старался куда-то убежать, спрятаться. Однако прошло каких-нибудь пять-шесть месяцев — и все эти болезненные симптомы исчезли. Это было достигнуто путем постепенного приучения его к уличному шуму.

В связи с этим хочется напомнить читателю и о другом: не переоценивайте ваших успехов в части воспитания и выучки животного, не проделывайте бесполезных, а подчас и вредных опытов.

А то бывает так: шумная, оживленная улица, грохот и звонки трамваев, гудки автомобилей. Любитель важно шествует по панели, держа поводок в руках, а собака бежит по обочине мостовой где-то впереди или позади его, или, еще хуже, совсем по другой стороне улицы. На лице любителя так и можно прочесть тщеславную мысль: «Посмотрите, какая умная у меня собака: бежит одна и никого не трогает…»

И вдруг — машина из-за угла… Ах, ах, а собака уже дергает лапами в последних предсмертных конвульсиях.

Кто виноват? Только вы, ее хозяин. Вы подвели ее под гибель. Горький урок тем, кто еще склонен передоверять уму животного, очеловечивать собаку.

Она же не знает правил уличного движения, не подозревает об опасности, которая может подстерегать ее в условиях большого города за каждым углом. На вас лежит ответственность за ее жизнь.

Вы должны заранее предвидеть, как она может поступить в той или иной ситуации, и не принимать позу пассивного созерцателя, свыше всякой меры удовлетворенного своими успехами в дрессировке, а постоянно, повседневно руководить животным. Зазнайство и небрежность вредны везде.

Ежегодно много собак гибнет или делается калеками из-за хозяйского недогляда. Именно таким образом погиб красавец Бенно. Его выпустили во двор побегать; он, радуясь возможности порезвиться, устремился в открытые ворота. Мимо, по переулку, на большой скорости мчалась автомашина, и Бенно с разбега ударился головой о борт. Бойтесь, бойтесь автомобилей!

Чаще всего попадают в беду именно породистые собаки. Дворняжка лучше знает улицу, у нее уже выработался инстинкт самосохранения. А породистый пес больше полагается на хозяина.

Кстати: если хотите быстро подозвать собаку, никогда не бегите к ней. Результат будет как раз противоположный тому, какой вам нужен. Собака примет это за игру или угрозу и отбежит от вас. Увидав же, что вы удаляетесь, она немедля кинется догонять хозяина.

Отчего собака кусает хозяина?

Увы, такие случаи бывают, но уверяю вас, что собака здесь тоже лицо страдательное.

Одну причину мы уже назвали: неправильное содержание, способствующее возникновению у нее нездоровых реакций на окружающее. Это главная и самая серьезная причина, серьезная потому, что она является следствием нехорошего, вредного в собаководстве выработавшегося у нее типа нервной деятельности. Она особенно пагубна потому, что человек не замечает, как сам калечит собаку, не замечает до тех пор, пока не поплатится прокушенной рукой или ногой.

Такие покусы могут быть и чисто случайными, однако при ближайшем рассмотрении они всегда содержат тактические ошибки владельца. Что это за тактические ошибки? Лучше всего пояснить на ряде примеров. У одних моих знакомых было две овчарки, обе суки, обе злобные. Собаки, как известно, способны сильно ревновать. Это проявлялось в отношениях между овчарками, тем более, что они были одного пола. Но хозяева, в особенности хозяйка, отнеслись к этому не серьезно. Вместо того чтобы сглаживать эти проявления, они своими неумными действиями, поддразниваниями еще больше разжигали их. Кончилось дракой, в которой перепало и хозяйке.

Другой случай. Пес не любил брата хозяина — этот человек был антипатичен ему. Как-то брат стал загонять собаку с улицы; пес разъярился и начал огрызаться. Тогда сам хозяин захотел одернуть его — в озлоблении пес покусал хозяина, и тут же, как бы опомнившись, смирился, а потом чувствовал себя виноватым, подходил и постоянно нюхал перевязанную руку.

Нужно учитывать состояние собаки: будучи очень возбужденной, она может переключиться на вас. Особенно это относится к злобным собакам.

Один из наиболее тяжелых известных мне примеров подобного рода оставил Рэкс ВРКСС № 1165 или Рэкс-чепрачный, предок моего Джекки, в свое время лучший производитель по овчаркам у нас в Свердловске. Рэкс отличался большой злобностью. Он принадлежал клубу, но жил у одного моего приятеля, специалиста-кинолога по образованию и служебной деятельности, с настоящими глубокими знаниями в своей отрасли. Это не помешало ему, однако, совершить ошибку, о которой пойдет речь. В прошлом он сам привез Рэкса в Свердловск, сам ходил за ним, и в семье тот признавал только его.

На каникулы приехал младший брат моего приятеля, студент, тоже страстно увлекавшийся собаками. Он быстро вошел в доверие к Рэксу, стал прогуливать его, кормить. Все, казалось, обстояло как нельзя лучше, Рэкс не выказывал никакого неудовольствия, что около него появился еще один человек.

Однажды они втроем отправились на прогулку. Рэкса вел на поводке старший из братьев; потом они должны были расстаться. Передав поводок брату, мой приятель направился в другую сторону; пес, конечно, рванулся за ним. Студент потянул его к себе. Пес рванулся сильнее. Чтобы утихомирить его, державший решил применить принуждение: прикрикнул и дернул поводок к себе (а как раз этого-то и нельзя было делать, как не следовало вообще основному хозяину передавать злобное и одновременно очень преданнее животное из своих рук в другие руки), — и тогда пес, мгновенно разъярясь, взял студента в такой оборот, что потом пришлось прибегать к помощи хирурга.

Кто виноват? Только не собака. Собака не овца, за это мы и ценим ее.

Бесполезно собаку драть за это. Вы только напрасно нанесете ей обиду, но ничему не научите.

Самое обидное в этой истории, что оплошность допустил человек, хорошо знающий и понимающий собак, к авторитету которого мы все прислушивались. Ну, недаром говорится: на всякого мудреца довольно простоты!

Ревность у собак проявляется вообще довольно часто. Ваша собака весело играет с другой; вы решили погладить эту, другую, — и ваш пес мгновенно с злобным рычанием бросается на нее, с явным намерением наказать за то, что она посмела приблизиться к вам, а тем более получить от вас ласку.

Надо ли за это собаку бить? Думаю, что нет. Хотя удерживать ее от такой нетерпимости — следует.

Какой должна быть норма поведения самого владельца в подобных случаях? Я хотел бы привести в качестве ответа на этот вопрос следующий коротенький эпизод, а главное — весьма правильное, на мой взгляд, философское высказывание одного любителя.

Собака в запальчивости укусила хозяина, укусила вызванно — он сам довел ее до этого. Он не избил ее, не позволил себе выместить на ней свою досаду, объяснив это следующим образом:

— Я же человек! Поступив так (то есть поколотив собаку, будучи виноват сам), я умалю себя, опущусь до животного. Если я пьяный ударился о столб, — значит, надо спилить столб?!

Мне думается, лучше не скажешь. А что получится, если поступить наоборот? В раздражении вы незаслуженно избили ее — и, конечно, контакт ваш нарушился. Либо она будет теперь всегда опасаться вас, либо, если это повторится еще несколько раз, постепенно вы сделаетесь ненавистны ей. Последнее — редко, ибо собака — слишком преданное существо, чтобы легко сменить привязанность на противоположное чувство, но бывает и так. А если это произошло, то изменить вы уже не в силах: собака долго помнит зло, часто — всю жизнь. Более того, не побоюсь сказать, что собака — мстительна, и в ненависти столь же постоянна, сколь и в преданности, дружбе.

Собака чувствует несправедливость, и нельзя лишать ее права защищаться от этой несправедливости. В конце концов это нормальное проявление оборонительного инстинкта.

Словом, мой совет вам — один: имейте терпение и имейте критическое отношение не только к животному, но и к себе.

Не надо ради забавы делать то, что собаке неприятно. Я замечал у некоторых владельцев своеобразный садизм в обращении с животным: хочет как будто приласкать, а вместо этого начинает ерошить шерсть, заворачивает голову, держа за уши или за кожу щек. Другие проделывают еще не это. Собака способна многое вытерпеть, но и у нее в один прекрасный момент терпение может иссякнуть, и тогда — держитесь, мучитель!

Как, очевидно, читатель уже понял из авторских рассуждений, я являюсь убежденным врагом битья собак. Можно напомнить еще раз, что битьем выращиваешь раба (в иных случаях, наоборот, выкормишь зверя). Но все же в практике собаковода бывают такие случаи, когда приходится — редко! — прибегать к помощи хлыста. Запомните: редко. Но если уж вы решились на это средство, то нужно сделать безошибочно, чтобы повторять не пришлось.

Вот ближайший пример: щенок гоняется за курами, шалит, — его садят на цепь. Да этим же ничего не добьешься! Так будет хуже, а не лучше, поймите, товарищ воспитатель!

А как отучить?

Подобное было в моей практике.

Я долго не мог отучить от этой неприятной привычки Снукки, как ни бился. Однажды куры встретились нам на прогулке. Снукки — за ними, они, — трепыхая крыльями и кудахча, — от нее. Снукки — за ними, они — от нее. — Я бежал следом два квартала, пока не застиг Снукки на месте преступления, в чьем-то дворе, с куриными перьями в пасти. Куры кругами носились по воздуху, а Снукки, подскакивая, ловила их. Ухватив ее за ошейник, я тут же, я подчеркиваю, тут же, вздул ее. Больше она за курами не бегала.

^{Вот так Снукки «охотилась» за курами... Незаконная охота, так она и была расценена хозяином. Пришлось в этот раз Снукки познакомиться с ремнем...}

С Джекки. Мне надо было, чтобы он гулял на заднем дворе за домами, а он всегда стремился вырваться на улицу. Побродит-побродит, хитро косясь на меня, будто невзначай подберется поближе, а потом стремглав — мимо меня, и поминай как звали. Что я предпринял? Сделав вид, что совсем не наблюдаю за ним (приходится тоже хитрить!), приготовился, и когда он, по своему обыкновению, хотел шмыгнуть мимо меня, резко огрел его-хлыстом по боку. После этого урока он больше не стремился убежать вопреки моей воле.

Вообще во всех тяжелых случаях действовать нужно решительно и твердо. Мне вспоминается, как однажды поступил мой отец, вынужденный прибегнуть к суровому средству убеждения, когда я, что говорится, допек его. Мне тогда было лет пять или шесть. Папа и мама собрались в кинематограф. Мне по возрасту уже положено было укладываться в постель, на дворе был вечер, но я заявил, что тоже хочу в кино. Мне сказали: «Нельзя, ты маленький». Я сказал: «Хочу!» Мне снова сказали: «Нельзя». Я снова сказал: «А я хочу!» Дальше — больше. Я — в рев. Да в какой рев: знаете, как ревут капризные ребята, желающие во что бы то ни стало достичь своего. Тогда отец снял ремень и всыпал мне, как полагалось. После чего родители ушли, а я, размазывая слезы, так ничего и не добившись, кроме солидной порции «березовой каши», вынужден был лечь спать. Этот урок я запомнил на всю жизнь.

Меня пороли за все мое детство только три раза. И все три раза я помню, как будто это было вчера.

Вот так же, по принципу «редко да метко», должны поступать и вы, если хотите добиться успеха в воспитании щенка. Поверьте, совет этот, как и приведенное сравнение, вполне уместен и правилен. Как говорит Куприн, «взрослые даже не предполагают, насколько животные и дети близки друг к другу», насколько много между ними общего.

Воспитание — та же дрессировка. В дрессировке, как вы узнаете дальше, строго с учетом особенностей нервной деятельности животного разработана техника каждого приема. Точно так же обдуманно и методологически четко должны быть построены и все приемы вашего воспитания собаки.

Умейте командовать собакой, не уподобляйтесь тем персонажам, которых остроумно, с юмором высмеял в одном из своих мультипликационных фильмов Дисней, в ряде комических сцен показавший, что собаки — не только наши друзья: иной раз они могут быть и нашими хозяевами… И тогда уже не они — нам, а мы подчиняемся их желаниям!

Знать психику собаки необычайно важно. Только научившись понимать язык проявлений нервной деятельности животного, ничего не говорящий поверхностному наблюдателю и полный откровения для пытливого ума, язык, на основе которого и устанавливается контакт между животным и человеком и без которого ни один естествоиспытатель не достиг бы успеха в своей работе, изучив повадки собак, вы добьетесь всего, чего желаете. Это даст вам уверенность в обращении с нею, избавит от многих ошибок.