ГЛАВА II ИЗ ИСТОРИИ СЛУЖЕБНОГО СОБАКОВОДСТВА НА УРАЛЕ
ГЛАВА II
ИЗ ИСТОРИИ СЛУЖЕБНОГО СОБАКОВОДСТВА НА УРАЛЕ
Я позволю себе остановиться подробнее на зарождении и развитии служебного собаководства на Урале, поскольку это представляет не частный интерес и во многом типично для других районов страны.
В конце 1929 года при Уралосоавиахиме в Свердловске возникла секция служебного собаководства. Тем самым было положено начало организованному служебному собаководству в крае.
Инициатором создания секции и ее первым руководителем явился некто Михайлов, любитель-овчарист, не имевший специального кинологического образования, но с большим энтузиазмом относившийся к разведению собак. Его ближайшими помощниками были инструкторы Плешков, Иванов и несколько позднее каюр Макаров.
Вначале секция насчитывала около полусотни любителей. На учете состояло 72 собаки.
В числе первых активистов-общественников были: В. А. Морендо, И. И. Деревин, Г. И. Демидов, Меркурьев, Колов. С конца 1930 года активное участие в работе секции, вскоре переименованной в сектор (а позднее — в комитет и, наконец, в клуб), приняли демобилизованные из армии тт. Широкинский и Шестаков.
Вся деятельность секции на этом начальном этапе была направлена на то, чтобы путем вовлечения как можно более широкой массы любителей объединить собаководческие силы, сколотить актив, развести больше собак служебных пород.
Несмотря на ограниченность средств, которыми располагала секция, удалось создать небольшой питомник. Производилась даже дрессировка собак.
Серьезные помехи создавало отсутствие племенных животных. Это тормозило разведение. Единственным производителем породы «немецкая овчарка» был Баян, принадлежавший Михайлову, превосходно отдрессированный своим хозяином, неплохих по тому времени статей. В старых родословных Баяна можно встретить довольно часто.
В целях популяризации дела служебного собаководства, привлечения к нему внимания общественности и наглядной демонстрации работы служебных собак, зимой 1930–1931 гг. Центральный Совет Осоавиахима СССР организовал Всесоюзный звездный пробег на собаках. На долю уральской организации выпал звездный маршрут Магнитогорск — Москва. Упряжка из 12 ездовых собак-лаек (9 упряжных и 3 запасных) была доставлена поездом до Магнитогорска, откуда стартовала на Москву. Каюром упряжки был Иванов.
О том, в каких условиях проходил пробег, красноречиво свидетельствует одна из телеграмм, полученных штабом пробега:
«Под Казанью напали волки. Две собаки зарезаны, три ранены. Волков убили трех, оставшуюся стаю разогнали взрывпакетами. Маршрут продолжаем, в Казани пополнимся».
Это происшествие, как и другие трудности пути, не смогли, однако, задержать упряжку, и она вовремя поспела к финишу.
Несмотря на недостаток производителей и малочисленное маточное поголовье, что не позволяло удовлетворить полностью спрос на породистых животных и, естественно, отражалось на росте организации и развитии дела в целом, к январю 1933 года в Свердловске уже насчитывалось 114 собаководов-осовиахимовцев и 146 собак. В 1933 году начальником областного клуба, или, как он тогда назывался, сектора, стал С. А. Широкинский, человек деятельный, с хорошей теоретической подготовкой, окончивший школу-питомник военного собаководства в Ульяновске. С его приходом значительно оживилась деятельность сектора. Городским сектором ведал Г. С. Шестаков, а после того, как секторы слились, он стал инструктором.
Зачинатели и первые активисты служебного собаководства на Урале — С. А. Широкинский и Г. С. Шестаков (пал смертью храбрых в дни Отечественной войны)
К тому времени перед собаководами Свердловска встала неотложная задача: превратить свою организацию в массовую, имеющую подлинно оборонное лицо, а также создать собственную финансово-материальную базу, без которой был невозможен дальнейший разворот работы. Этого требовала сама жизнь, об этом постоянно напоминали и руководящие органы, в первую очередь ЦС Осоавиахима СССР.
Служебному собаководству уделялось все большее внимание, как необходимой отрасли народного хозяйства. Росло его оборонное значение. Собаки были нужны для охраны государственных границ.
Для укрепления обороноспособности Родины требовались подготовка многочисленных резервов, изучение всеми слоями трудящихся разнообразных военных знаний. Именно в эту пору особую популярность приобрел лозунг: «Осоавиахим — опора мирного труда и обороны СССР».
С этого времени начинаются быстрые успехи Свердловского клуба и интенсивный рост служебного собаководства на Урале вообще.
Уже летом того же 1933 года уральцы впервые приняли участие во Всесоюзной выставке служебных собак в Иванове. Ездили Широкинский и Шестаков. Выставлялись четыре собаки, из них две лайки — Грозный, принадлежавший Шестакову, и Гарсон, являвшийся собственностью клуба. Обе лайки заняли лучшие места и были отмечены призами.
Решающая роль в работе такой организации, как клуб служебного собаководства, принадлежит активу, общественности. В эту сторону и были направлены главные усилия руководства клуба.
Прежде всего необходимо было наладить учебу. Организовали семинар. Курс лекций в нем прослушали около ста человек. Многие товарищи, позднее ставшие настоящими знатоками своего дела, получили зачатки кинологических знаний в этом первом для Урала кружке служебного собаководства. Руководил занятиями семинара Широкинский.
Большое внимание уделялось агитмассовой работе. Формы ее были весьма разнообразны. Систематически проводились доклады с показом работы собак, постоянно действовала агитбригада, составленная из активистов-общественников, выступавших со своими собаками на фабриках, заводах, в клубах и Дворцах культуры, в садах и парках. На отдельных предприятиях города при первичных организациях Осоавиахима, как-то: на Ленинской фабрике, на заводе имени Воеводина, на Верх-Исетском заводе были созданы кружки оборонного собаководства, которые изучали и пропагандировали это дело.
Эти кружки имели важное значение. Благодаря им увеличился приток новых членов, главным образом за счет рабочих, которым регулярно раздавали щенков и взрослых собак.
Наладили регулярную работу среди пионеров и школьников, что привело в клуб юных друзей обороны. Летом, в окрестностях Свердловска, был проведен лагерный сбор специально для подростков с их четвероногими друзьями.
Все это в короткий срок неузнаваемо преобразило свердловский клуб. Он стал притягательным центром для многих энтузиастов. Ежедневно в нем можно было встретить людей самых разнообразных специальностей, разного общественного положения, возраста, но с одинаковой увлеченностью отдававших свой досуг общему делу.
В городе открыли несколько хорошо оборудованных учебно-дрессировочных площадок, работавших в две смены. Помимо этого, отдельные группы любителей, сопровождаемые клубным инструктором, ежедневно отправлялись за город, где дрессировали своих питомцев по службе связи, учили их плаванию и т. д.
Срочные меры требовались в области кровного разведения. Качественный состав собак был крайне слабым, если не считать высококлассную суку-производительницу породы доберман-пинчер, по кличке Зара, принадлежавшую члену клуба В. А. Морендо, давшую хорошее потомство. Особенно тяжелое положение было с немецкими овчарками. Типичные немецкие овчарки в массе почти отсутствовали.
Зимой 1933–1934 гг. в Свердловск были привезены улучшители породы, приобретенные клубом в Москве, немецкие овчарки: Рэкс, Клод, Дик, Джери (по прозвищу Джери-черная) и Зоря. Эта пятерка сыграла решающую роль в выправлении поголовья овчарок не только в Свердловске, но и в Челябинске, Нижнем Тагиле, Кургане и ряде других городов Урала.
Наибольшую ценность представляли производитель Рэкс и племенная сука Джери, имевшая всесоюзную оценку «очень хорошо».
Рэкс (по родословным записям — ВРКСС № 1165) — хорошего «сухого» сложения, черно-чепрачный по окрасу, довольно крупный, — явился праотцом большинства свердловских овчарок. Он имел недостаток: так называемую «прямозадость», то есть несколько излишнюю выпрямленность задних конечностей, — и в свете современных требований, предъявляемых к экстерьеру, возможно, не удовлетворил бы нас полностью; но он обладал самым главным качеством производителя — стойко передавал в потомство породность.
Родоначальники «свердловских» овчарок — Рэкс-чепрачный и Джери-черная
23—24 июля 1934 года в Свердловске состоялись Уральский межобластной смотр и первая выставка служебных собак. Смотр открылся совещанием актива и работников служебного собаководства. Затем на областном стадионе были проведены межведомственные состязания служебных собак по связной, санитарной, розыскной и караульной службам, а также состязания собак, принадлежащих любителям.
Для привлечения публики перед открытием выставки в городе — в окнах магазинов, на рекламных местах — были установлены фотовитрины и художественные плакаты, а в день открытия по городу разъезжали специально оформленные собачьи упряжки, вызывая всеобщее любопытство, особенно у ребят, которые бегали за упряжками целыми толпами. Все это помогло собрать на выставке много зрителей.
Выставка проходила в саду имени Горького при клубе пищевиков. Экспонировалось 98 животных. Экспертиза производилась судьей всесоюзной категории, присланным из Москвы. Не было дипломов; сами создали образец диплома и напечатали в нужном количестве в местной типографии. С этого времени выставки сделались ежегодным праздником собаководства в Свердловске.
На Всесоюзный 10-й Юбилейный смотр-выставку служебного собаководства, состоявшийся месяцем позднее, в Москве, уральцы послали уже делегацию из десяти человек при четырнадцати собаках. Все члены делегации были одеты в осоавиахимовскую форму, что подчеркивало оборонное значение происходившего события.
Сбору предшествовал учебный лагерный сбор, проходивший в осоавиахимовском городке в Вешняках под Москвой. Лагерный сбор прошла и группа уральцев.
Поездка в столицу, пребывание на сборе, где занятия проводились лучшими советскими специалистами-кинологами, общение с московскими собаководами, а также с товарищами из других городов, — все это, обогатив впечатлениями и расширив кругозор участников смотра, несомненно, способствовало росту кинологической культуры и дальнейшему развитию служебного собаководства в стране вообще и на Урале в частности.
Из мероприятий того времени, осуществлявшихся свердловским клубом, пристального внимания заслуживает метод углубленного ознакомления с каждым любителем, владельцем собаки или щенка служебной породы, ставший правилом в работе клуба. Интересна анкета, с которой клуб обращался ко всем новым членам, помогавшая составить подробную картину состояния дела в любительской среде. В этой анкете имелись, в числе прочих, такие вопросы:
«Считаете ли вы себя обязанным ликвидировать кинологическую (собаководческую) неграмотность и стать грамотным собаководом, в дальнейшем повышая свои знания?»
«Какую связь вы имеете с сектором служебного собаководства, кроме того, что вы и ваша собака состоите на учете?»
«Как вы думаете осуществить боевую подготовку себя лично и своей собаки: путем ли посещения кружков, курсов и учебно-дрессировочной площадки (если да, сколько раз в месяц, какие дни и часы для вас удобнее) или заочным порядком, получая задания?»
«Считаете ли вы себя исправным членом оборонной организации?»
И наконец такой вопрос, особенно заставлявший задумываться любителя:
«Скажите ваше мнение, — при пассивном отношении к сектору, а главное при отсутствии работы с собакой, не напрашивается ли вывод о передаче собаки от такого члена сектора другому лицу или организации, где бы она оказалась общественно полезной?»
Надо ли говорить, что столь обстоятельное изучение любителя позволяло не только выяснить его интересы и желания, но и знать, как он обращается с собакой (там имелись и такие вопросы), чего может ждать от него клуб. Самое же важное — поставленные в упор серьезные претензии к любителю будили у него сознание, заставляли активнее включаться в работу организации, хоть чем-то помочь ей.
Осенью 1934 года, в период уборки на колхозных полях, три бригады любителей с собаками выезжали для охраны собранного урожая.
В начале 1935 года любителем Б. С. Рябининым, при поддержке клуба, были привезены в Свердловск из Ульяновского питомника Приволжского военного округа первые шесть высококровных полугодовых щенков эрдель-терьеров, в том числе знаменитая Снукки, происходившая от Риппера и Даунтлесс, являвшихся в тот момент лучшей парой эрделей в Советском Союзе. Впоследствии Снукки (влад. Б. С. Рябинин) неизменно завоевывала на всех выставках, как на областных, так и на всесоюзных, первые места и высшую оценку «отлично». Вместе с некоторыми свердловскими лайками она была занесена на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в родословную книгу лучших собак страны. Дочь ее Альбина (владелица — А. В. Добош) имела оценку «очень хорошо».
Таким образом, Урал обзавелся новой, до этого неизвестной здесь, ценной породой — эрдель-терьерами.
Джери и Снукки, герои книги «Мои друзья»
Крупнейшим событием 1935 года явился тысячекилометровый пробег на собаках по маршруту Свердловск — Пермь — Кудымкар, организованный клубом с целью распространения билетов Авиалотереи и пропаганды идей оборонного общества. Командором пробега был ответственный работник Уралосоавиахима. Упряжкой из семнадцати лаек управлял испытанный каюр Макаров.
Пробег прошел успешно. В глубинных пунктах края была проведена осоавиахимовская работа, распространены билеты лотереи.
Ездовая служба вообще всячески поощрялась и распространялась клубом. Постоянно имелись одна-две своих упряжки, на которых — зимой на санках-нартах, летом на колесной тележке — развозились по квартирам любителей продукты для питания собак. Упряжки сдавались также в аренду другим организациям, в частности торгующим. Интересный опыт эксплуатации собачьих упряжек в городских условиях привлек к себе внимание Москвы и был отмечен в центральной печати. Так, газета «Вечерняя Москва» писала в номере от 7-го июня 1935 года:
ПРОДУКТЫ ДОСТАВИТ СОБАКА
СВЕРДЛОВСК (соб. корр.). Екатерине Васильевне Ивановой понадобилась провизия. Она позвонила в магазин и попросила прислать на дом необходимые продукты.
— Хорошо, Буран доставит! — ответил продавец.
Иванова живет за городом, километров за восемь. Через 30 минут лай Бурана возвестил, что продукты доставлены.
Сектор служебного собаководства Осоавиахима впервые
в СССР организовал в Свердловске доставку продуктов
на собаках
К новым «обязанностям» подготовлено пока 25 собак. Среди собак — испытаннейшие северные остроухие лайки Бобко, Ринти, Буран, известные Советскому Союзу своими тысячекилометровыми пробегами.
Каждая упряжка имеет 5–7 собак. Повозку сопровождает каюр. Легкая изящная тележка вмещает около 200 килограммов различных продуктов. В течение дня при полной нагрузке одно звено собак покрывает 70–80 километров, посещая 150–200 квартир.
Первые опытные доставки товаров с собаками-«курьерами» вполне себя оправдали. Продукты доставляются быстро, аккуратно и за небольшую плату.
Инициаторами создания этого «собачьего транспорта» являются председатель комитета служебных собак т. Широкинский и лучший каюр Свердловской области т. Макаров. Они подчеркивают, что особую эффективность «собачий транспорт» будет иметь в больших городах, а также по доставке продуктов в пригороды, на дачи, в дома отдыха.
Все больше расширялась хозяйственная деятельность клуба.
Бурный рост промышленности на Урале вызвал усиленную потребность в караульных собаках. Однако дело это на первых порах также нуждалось в поддержке. В целях оказания помощи ведомственным организациям охраны социалистической собственности клуб развернул практическое применение караульных собак. Это мероприятие, пожалуй, в наибольшей степени способствовало укреплению авторитета и популярности клуба, дав большой эффект в финансовом отношении.
Все чаще в областной газете «Уральский рабочий» стали появляться объявления:
Комитет служебного собаководства Свердлосоавиахима
ЗАКЛЮЧАЕТ ДОГОВОРА
НА ОХРАНУ ДРЕССИРОВАННЫМИ
СОБАКАМИ
складов, магазинов, предприятий, овощехранилищ, денежных сейфов и т. п., а также ПРИНИМАЕТ ЗАЯВКИ на эксплуатацию собачьих упряжек. ЗАЯВКИ НАПРАВЛЯТЬ в Дом Обороны, административный корпус, комната № 29.
Комитет служебного собаководства СОАХ.
Не хватало собак. Клуб стал закупать их в других областях и краях, а также обратился за помощью к любителям. Некоторые из них продали своих питомцев, взяв взамен щенков, другие согласились дать животных во временное пользование.
Собаки показывали высокую бдительность, и там, где они применялись, не наблюдалось ни одного случая хищения, взлома и т. п. Насчитывались десятки случаев задержания обходно-сторожевыми собаками лиц, проходивших с заводской территории неуказанными путями, а также граждан в нетрезвом состоянии. Благодаря четвероногому сторожу был предотвращен бойцом охраны Хусаиновым пожар в павильоне Торгсина на Шарташском рынке в Свердловске, где заведующий павильоном, допустивший растрату, умышленно оставил горящую свечу.
Не обошлось без курьезов. В одном магазине продавцы, желая проверить, насколько надежен четвероногий сторож, «шутки ради» втолкнули своего товарища в помещение в тот момент, когда туда была впущена собака. Она мгновенно повалила его, и только по счастливой случайности он отделался лишь синяками да порванным пальто. Больше такие «шутки» не повторялись.
К середине 1935 года клубными караульными собаками охранялись крупнейшие предприятия и новостройки края: Тагилкомбинатстрой, строительство Первоуральского трубного завода, Верх-Исетский завод, Чусовской металлургический и ряд других предприятий, а также торговые объекты: городской ломбард, база Табакторгснаба, Центральный совбазар и Шарташский рынок в Свердловске, универмаг № 1, Камская нефтебаза и др. Окарауливание применялось как на привязи, блочное (преимущественно), так и свободное (обычно внутри помещений). Все это только в течение одного года позволило сократить на различных объектах 23 людских поста.
В собственности клуба в этот период находилось: около полутораста собак (позднее они вместе со всем оборудованием перешли в собственность предприятий), одна лошадь, два жилых дома с надворными постройками, ледник. Штат состоял из 62 человек — вожатых, стрелков, поваров, коновозчиков и т. д. Клуб имел свой текущий счет в Государственном банке. Договоры на охрану заключались в двух вариантах: 1) с полной материальной ответственностью; в этом случае клуб содержал и людскую команду; либо 2) сдавались в эксплуатацию лишь одни собаки. Общая сумма денежных поступлений по договорам за охрану объектов составила за год 182666 рублей.
Большая работа была проведена по подготовке кадров и отработке собак. Ежегодно в лагерях Осоавиахима проходила обучение по обязательным видам подготовки вожатых-собаководов молодежь призывного контингента.
В этот же период были организованы курсы по подготовке специалистов, с отработкой собак по караульной и пастушьей службам — для колхозов и совхозов области, и по караульной службе — для охраны объектов треста «Заготзерно».
Для этих курсов клубом специально была вывезена с Кавказа партия кавказских овчарок в количестве сорока голов. Ездил за ними Шестаков, проявивший в этой поездке незаурядные мужество и самообладание (в течение месяца он ехал в товарном вагоне один-на-один с сорока злобными собаками).
По настоянию клуба Управление животноводства Свердловского ОБЛЗУ организовало применение служебных собак в районах с развитым животноводством. Несколько десятков гуртоправов и пастухов были направлены для изучения собаководства в Свердловск.
Все это выдвинуло Свердловский клуб в число передовых, что было отмечено Всесоюзным совещанием работников служебного собаководства, состоявшимся в конце 1935 года в Москве. В резолюции по докладу комитета служебного собаководства ЦС Осоавиахима СССР говорилось:
«Совещание констатирует наличие положительных сдвигов за истекший год как в работе комитета ЦС Осоавиахима, так и областных и краевых комитетов — Ленинградского, Московского, Свердловского, Киевского, Воронежского и Горьковского, имеющих значительные достижения в развитии дела оборонного собаководства».
Как явствует из резолюции, Свердловский клуб шел по работе сразу же вслед за Ленинградским и Московским, хотя оба они были организованы значительно ранее его.
Очевидно, эти успехи не могли быть достигнуты без крепкого, спаянного коллектива.
В аппарате клуба работали: начальники команд Шестаков, Иванцов, завхоз Стяжкин, инструкторы Плешков, Сулимов, вожатые Белоусов, Макаров (он же каюр), — все преданные, любящие дело товарищи.
Надежную опору клуб имел в лице многочисленного деятельного и хорошо подготовленного актива: Е. И. Иванова, К. И. Пьянков, Пресняков, Петрова, Старикова, Крылова, Ульянова, Штанге, Боря Бейкин и другие.
Среди собаководов старшего поколения того времени должны быть особо отмечены: В. А. Морендо, первый доберманист, один из наиболее подготовленных в кинологическом отношении, бывший уже тогда в годах, но, тем не менее отдававший все свое свободное время клубу, охотовед Г. И, Демидов, также большой знаток собак, лаечник И. И. Деревин. Последние двое служили своеобразным связующим звеном между осоавиахимовской организацией и охотниками-промысловиками, что имело немаловажное значение, поскольку охотники располагали лучшим поголовьем лаек.
С. А. Широкинского, перешедшего на работу в одно из ведомств, в 1936 году сменил А. А. Домбский.
В 1936 году свердловчане направили свою делегацию на Всесоюзную выставку служебных собак в Тбилиси. Ввиду дальности расстояния ездили только два человека— Домбский и Рябинин, с ними три собаки: Снукки и две лайки — Грозный, ставший к тому времени собственностью клуба, и Тайга, принадлежавшая активисту В. И. Преснякову. Все три собаки получили высшие оценки «отлично» и призы, а обеим лайкам, кроме того, было присвоено звание чемпионов Советского Союза.
Чемпион СССР — уральская лайка Грозный
Ежегодно клуб организованно выводил своих членов с их четвероногими питомцами на октябрьские и первомайские демонстрации. В первомайской демонстрации 1937 года, например, участвовало более ста собаководов-осоавиахимовцев с собаками. Когда колонна проходила по центральной площади города — имени 1905 года, — это вызвало большое оживление на трибунах и вообще у всех присутствующих. И, надо признать, зрелище было действительно внушительное.
Годы 1933—1937-е можно считать периодом наибольшего подъема и организационно-хозяйственного укрепления Свердловского клуба. Резко возросло количество любителей и принадлежащих им собак. На 1-е января 1937 года числилось: членов клуба — 548, зарегистрированных собак — 614. Рост за четыре года — почти в пять раз. Многие общественники за активную оборонную работу были награждены Почетными грамотами, нагрудными знаками ЗАОР[16], денежными премиями.
Старт оборонного тысячекилометрового пробега на собаках (Свердловск, 1934 год)
Подытоживая этот период, хочется задать вопрос, в чем же все-таки был секрет достижений клуба? Это — прежде всего в том духе коллективности, массовости, который утвердился в клубе, в правильной постановке работы, в частности кровного разведения; в любви к делу, проявленной не только штатными работниками, но и рядовыми членами, многочисленным активом общественников.
Достигнутые за этот период результаты в известной мере предопределили и дальнейшее развитие служебного собаководства на Урале, несмотря на ряд неудач с подбором кадров, постигших Свердловский клуб после ухода Домбского, также перешедшего в промышленность для работы по специальности.
В этих условиях особенно сказалось значение работоспособного актива. Актив вскрывал все недостатки в деятельности организации, и он же помогал их устранению. Он цементировал работу, одновременно наставляя и воспитывая молодое руководство клуба.
Свердловчане участвовали аккуратно во всех всесоюзных выставках служебных собак, имевших место в этот период: в Москве (в парке Сокольники), в Ленинграде и т. д., а также вывозили своих лучших собак на выставки в Челябинске, Перми, Нижнем Тагиле, Уфе. В свою очередь на выставках в Свердловске присутствовали гости из соседних уральских городов, из Горького, Казани, Кирова. Это способствовало взаимному обмену опытом.
Мероприятия по кровному разведению, проведенные в предшествующий период, коренным образом изменили качественный состав поголовья собак, состоящих на учете. Налицо было явное улучшение ведущей служебной породы — немецкой (ныне восточноевропейской) овчарки. Назрела необходимость обновления кровей, дабы избежать родственного разведения. Особенно часто встречалась в потомстве кровь Рэкса.
В Свердловск были привезены овчарки Урс, Рагмир, Геро, Хасан, а также щенки, происходившие от известных выставочных победителей Абрека и Тайфуна. Под кличками Фатум (А. Т. Степановой) и Фантом (В. X. Пестова) они стали впоследствии неплохими производителями. Практиковалась посылка собак для вязок в Москву, Ленинград и другие города, располагающие хорошими производителями.
Следует отметить один характерный вид деятельности, получивший в те годы признание среди любителей. По инициативе члена Совета клуба, работника органов милиции и специалиста по служебному собаководству В. Н. Шишкина была создана из числа активистов-общественников бригада содействия милиции. Бригадмильцы неоднократно участвовали со своими собаками в операциях по прочесыванию лесов, в ночных обходах в городе, в результате чего с помощью собак нередко удавалось задерживать преступные элементы.
Вырос актив. В него влились свежие силы: с. В. Черняков, Вахрушева, Игорь Пашкевич, Харитонов, Мерзляков, Бенбау, Добош, Гребнев, М. И. Иванчиков и многие другие, активно работавшие впоследствии и все военные годы. В декабре 1939 года на работу в клуб пришел в качестве оргинструктора, а позднее начальника питомника, один из старейших и наиболее уважаемых людей клуба, известный садовод-мичуринец Свердловска — А. И. Рагозин. Выросли кадры заводчиков.
Все эти годы при клубе существовала секция почтового голубеводства. Ее деятельность выражалась в пропагандировании голубеводства в Свердловске и за его пределами, готовили кадры голубеводов, тренировали голубей, причем была достигнута дальность полета до 150 километров. Почтово-голубиные станции имелись в тот период на вооружении в Красной Армии, и работа с любителями-голубеводами, таким образом имела определенный практический смысл.
Как на интересную форму работы следует указать на пуск воздушных шаров с голубями для изучения высотных слоев атмосферы. Шар на определенной высоте разрывался, голубь получал свободу и снижался на землю, неся на своей спине автоматически записывающие приборы, показывающие температуру воздуха, давление и т. д. Руководил секцией голубеводства большой энтузиаст этого дела, любитель П. Н. Трусов, являвшийся также и собаководом, активистом клуба.
В эти годы клуб служебного собаководства возник и во втором после Свердловска промышленном и культурном центре Свердловской области — Нижнем Тагиле. Долгое время им руководил энтузиаст этого дела О. Звагольский. Клубы появились также в центрах соседних уральских областей — в Перми, Челябинске.
В Перми первоначально существовал филиал Свердловского клуба; затем, с выделением Пермской области он превратился в самостоятельно действующий клуб. Организаторами его явились: А. И. Бессонов Д. Н. Беклемишев, Дресвянников, Н. И. Шульц. Первым начальником был В. А. Епанчинцев.
Пермский клуб тоже занимался (но в значительно более ограниченных размерах) охраной торговых и промышленных объектов — пассажа, рынков, разных баз, привлекая для этого любителей с их собаками. В помощь милиции любительские патрули ходили вечерами в саду имени Горького, пресекая проявления хулиганства, задерживая нарушителей общественного порядка и спокойствия.
Собак с родословными было мало, на первых порах многие из владельцев о них не имели никакого понятия.
Разводили исключительно немецких овчарок. Для воспроизводства этой породы из Свердловска в Пермь был передан производитель Дик-черный № 1165-а. Однако, не обладая очень высокими достоинствами, он, естественно, не оставил после себя и выдающегося потомства.
Долгое время Пермский клуб встречался с недооценкой его работы со стороны руководящих городских организаций; это, несомненно, задержало его развитие. Об этом выразительно говорит заметка тех дней, опубликованная в местной газете «Звезда»:
«О СОБАКАХ
Ездовая служба. Собака-сторож. Собака-ищейка, связист, санитар. Ученые животные нам нужны и сегодня, и будут полезны завтра, — говорилось в заметке. — Оборонно-служебное собаководство — не пустячок, а дело чрезвычайно важное.
Этого, к сожалению, никак не хочет уразуметь Пермский городской совет Осоавиахима. Он смотрит на вещи узко, с точки зрения близкой выгоды. Раз комитет собаководства не прибылен, плевать на него! И комитет влачит убогое существование. Он недостаточно обеспечен собаками, инвентарем, не имеет дворов и плаца для дрессировки животных.
Безденежье. Собаки — плотоядные животные — «постятся», заболевают рахитом, катаром желудка. А мы не в состоянии даже нанять ветеринарного врача, чтобы подлечить их.
На собаководов и работников комитета в горсовете Осоавиахима смотрят сквозь пальцы. Нам даже заработной платы ни разу не выдавали аккуратно.
Я — собаковод. Дело свое знаю и люблю. В Пермском уголовном розыске 8 лет служит собака моей выучки. Я 14 лет готовлю, если так можно выразиться, «кадры» служебных собак, но еще ни разу не встречал такого несерьезного отношения к этому делу, с каким мне довелось встретиться в Перми.
Нынче зимой я с увлечением готовил ездовую упряжку из пяти собак с пулеметной установкой на нартах, ищейку, санитара, связиста. И что бы вы думали! Горсовет Осоавиахима запретил мне это делать. Хватит, дескать, одних караульных собак.
Возмутительное, наносящее ущерб обороне страны, отношение к собакам.
Садников».
Однако и это взволнованное публичное выступление, очевидно, не тронуло осоавиахимовского начальства, ибо вплоть до Великой Отечественной войны Пермский клуб рос медленно, не играя сколько-нибудь заметной роли в развитии служебного собаководства в Прикамье.
В Челябинске, в 1932 году, группа любителей (инженер-строитель В. В. Спасоломский, доктор Арнольдов и другие) объединилась в секцию при Кировском райсовете Осоавиахима. Собак было всего шесть (овчарки), в том числе производительница Гресси.
В 1934 году создали клуб, но узаконен он Центральным Советом Осоавиахима был лишь в 1940 году, а до этого платных работников в клубе не было. Все делалось силами общественности. Активисты из числа любителей сами вели регистрацию собак, родословные записи, консультировали начинающих. Тем не менее работа велась активно, и уже спустя немного времени в городе насчитывалось 170 породистых собак, в основном немецких овчарок.
Практиковалась охрана магазинов любительскими собаками. В 1940 году состоялась первая выставка, на которой было представлено около пятидесяти животных.
Как Пермский, так и Челябинский клуб, поддерживали связь со своим старшим собратом — Свердловским клубом. Оттуда привозили щенков, нередко покупали и взрослых собак.
Наиболее быстро продолжал расти Свердловский клуб. На 1-е января 1941 года он объединял в своих стенах 756 любителей. На учете состояло 812 собак.
Началась Великая Отечественная война.
Вот когда понадобились резервы, подготовкой которых занимались все учебные организации и клубы Осоавиахима.
Многие активисты и специалисты-собаководы были призваны в действующую армию. Но вокруг клубов для выполнения их задач сплотился новый актив патриотов, передовиков оборонной работы. Особенно нагляден в этом отношении пример Свердловска.
В военный период здесь выдвинулось немало общественников, надолго связавших себя с клубом и помогавших ему всеми силами: домохозяйка Н. Б. Лури, майор милиции В. Ф. Борисов, врач Серебренников, инженер Б. Д. Алексеев, неоднократно избиравшийся председателем Совета клуба, и многие другие. Н. Б. Лури, например, ставшая впоследствии экспертом третьей категории, произвела за эти годы в общественном порядке более ста операций — удалений прибылых пальцев у щенят на квартирах у любителей. Ею в последующем был выращен один из лучших производителей по восточноевропейским овчаркам Пижон ВРКСС № 8959, от которого было получено около 900 щенков. Ушел в армию начальник клуба А. А. Шевченко. Его место занял А. И. Рагозин. Активно сотрудничала молодежь. Оля Алексеева, дочь Б. Д. Алексеева, ученица-старшеклассница, член Совета клуба, организовала в школах города несколько групп юных собаководов и сама вела их, занимаясь аккуратно два-три раза в неделю. Все обученные ею ребята показали при проверке отличные знания и получили щенков.
Работа клубов в военные годы имела свои особенности. Прежде всего возникли трудности с кормами. Клубы организовали снабжение собак продуктами питания. На протяжении всей войны все наличное поголовье животных бесперебойно снабжалось крупой, мясоотходами. Производители и щенные суки получали по повышенным нормам.
Активисты-общественники сами изыскивали на базах, в столовых попорченные продукты — мясо, колбасу, рыбу свежую и соленую, тухлые яйца, не пригодные в пищу людям, но пригодные для кормления собак. Прежде чем перевести на склад клуба, все это осматривалось санврачом, зачастую также клубным активистом.
Ввиду недостатка овощей, особенно весной, вводили в рацион крапиву, молочник, осот, жабрей, репей (сердцевину, без коры и листьев), а также давали ботву редечную, картофельную, репную, свекольную, морковную. Осенью заготовляли капустный лист, коченье, словом, использовали все, что попадало под руку. Для маленьких щенков сочили морковь, подбеливали молоком и этим подкармливали.
Из-за сильного жилищного уплотнения (на Урале находилось много людей, эвакуированных из западных и южных районов страны) собаки содержались под кроватями, столами. Это требовало особого наблюдения за правильностью выращивания. Специальные уполномоченные из числа наиболее осведомленных активистов, обходя квартиры, давали владельцам советы по содержанию, кормлению и уходу, проверяли, как готовится пища из утильмяса, поскольку его требовалось тщательно проваривать, сколько раз дается корм, в холодном или теплом виде, не больна ли чем собака (если больна, то ее направляли в ветлечебницу) и т. д. Помимо этого, каждый день в определенные часы в клубе дежурил один из членов Совета, опытный собаковод, с которым могли проконсультироваться начинающие любители.
Владельцы обязаны были также через определенные промежутки времени показывать своих питомцев в клубе. Щенков обычно взвешивали, взрослых собак осматривали. Дата осмотра отмечалась в охранном свидетельстве. При этом непременно давалась оценка упитанности. При низкой упитанности животного владельцу это ставилось на вид, он получал указания, как выправить собаку, и обязан был через две-три недели снова привести ее.
Опасение, что собаку могут снять с пайка или даже отобрать за плохой уход, заставляло подтягиваться самых нерадивых хозяев.
При заболеваниях собак (поносе, запоре и др.) нехватка медикаментов восполнялась народными способами лечения. От глистов, за неимением сантонина, камалы и других средств, применяли сок тертой редьки, скипидар, рекомендовали варить редьку, заправлять ее растительным маслом и так кормить собаку.
Систематический контроль позволял даже в трудных экономических и бытовых условиях военного времени выращивать вполне качественное поголовье. За все военные годы были лишь единичные случаи заболевания чумой, не наблюдалось ни одной вспышки бешенства.
В индивидуальном содержании большинство собак жило во дворе, зимой — в утепленных будках; и характерно, что эти собаки были лучше развиты и почти совсем не болели.
Главной задачей клубов было снабжение Советской Армии животными, пригодными для использования в боевых условиях. Можно признать, что с этой задачей клубы справились с честью.
Уже первой военной осенью был отправлен из Перми десяток собак для фронта. Позднее эти отправки значительно участились. Вагонами отправлялись собаки из Свердловска.
Вот документ тех дней — короткое обращение, отпечатанное на четвертушке бумаги, которое рассылалось свердловским любителям:
УВАЖАЕМЫЙ ТОВАРИЩ!
Для скорейшего и окончательного разгрома фашистских банд срочно требуются фронту собаки. Клуб служебного собаководства Осоавиахима призывает Вас передать собаку в подарок Красной Армии, — этим Вы выполните долг патриота Родины.
Осмотр на предмет пригодности собак производится в клубе, ул. Малышева, № 36 во дворе ресторана «Ривьера», с 10 часов утра, ежедневно, включая также и выходные дни.
Взамен переданных собак в 1942 году получите щенка от лучших производителей.
Нач. Клуба с./собаководства Осоавиахима
Рагозин.
И любители откликались на этот призыв. Не было случая, чтобы требование на поставку собак для армии осталось неудовлетворенным.
Многие отдавали по нескольку собак. Так, домохозяйка г. Свердловска Леонова передала за годы войны 5 собак, домохозяйки Партина и Соловьева — по 4 собаки каждая, кладовщик Есюнина — 3 собаки, ученик Федя Бобылев — 3 собаки и т. д. Страховой инспектор Стуков вырастил сам и сдал 3 собаки, да, кроме того, заготовил в районе Уралмаша для армии еще 19 собак.
О качестве пополнения убедительно говорит следующее письмо — одно из многих, полученных клубом:
«Приношу большую благодарность Клубу служебного собаководства за переданных служебных собак для питомника вверенной мне части, а также прошу передать благодарность воспитателям их тт. Леоновой А. И. и Нечкиной Т. П. Надеюсь, что и в дальнейшем Ваш клуб будет обеспечивать Красную Армию полноценными служебными собаками для скорейшего разгрома немецких зазатчиков.
Начальник части, полковник интендантской службы
Собинов».
Члены клуба — заводчики передавали щенков от своих сук на выращивание для армии (а сдавший собаку получал взамен щенка или двух, которыми, в свою очередь, клуб снабжал тоже от любителей). Некоторые передали по нескольку десятков щенков. Домохозяйка Жемчужникова из 4-х пометов передала 58 щенков, вахтер охраны Рагозина — 42 щенка, бухгалтер Патрушева — 36 щенков, сотрудница радиоцентра Березина — 34, мать фронтовика Воробьева — 33, бухгалтер Смирнова — 34 и т. д.
Собак заготовляли и в ближайших к Свердловску городах — Камышлове, Нижнем Тагиле, Сухом Логу, Кушве, куда специально выезжали активисты и работники аппарата клуба.
Всего за военные годы Свердловский клуб (с областью) поставил фронту более 6000 собак, уступив первенство по этому виду деятельности лишь Московскому областному клубу. 1200 собак дал армии Челябинский клуб, около тысячи — Пермский.
Собак отправляли фронту и различные хозяйственные организации. Известно, что одна из упряжек ездовых собак, направленная на фронт с Верх-Исетского завода, за короткое время вывезла с поля боя 180 раненых советских бойцов с их вооружением. Отлично работал в боевых условиях ездовой отряд бывшего инструктора служебного собаководства Верх-Исетского завода А. А. Сажаева.
На Урал эвакуировалась Центральная школа собаководства Советской Армии. В небольшом уральском городке Туринске, на севере Свердловской области, был создан центр подготовки кадров собаководства для действующей армии.
Почти все ездовые собаки были заготовлены в районах Свердловской области. Таборы, Нижняя Тура, Верхотурье, Гари — все они дали много собак. Здесь же, в Туринске, комплектовались упряжки, здесь они проходили подготовку, затем с ними выходили на тренировку в тайгу. И здесь же, на одном из заводов, делались нарты-волокуши для перевозки раненых. Многие из этих упряжек дошли до Берлина. На них ездили по коридорам рейхстага, вывозя раненых.
В военные годы в Свердловск из Центральной школы дрессировщиков Советской Армии поступил новый производитель породы прекрасная восточноевропейская овчарка — Рэкс ВРКСС № 5897. Были выращены также производители: Джим (С. В. Чернякова), Сбогар (Францева), Хасан (клуба), Гурон (Овсянниковой). Воспроизводство поголовья шло как по линии использования этих производителей, так и включения в планы вязок других, наиболее лучших собак, принадлежащих любителям.
Показательно, что если на 1-е июля 1941 года в Свердловске по регистрации числилось 683 собаки служебных пород, то на 1-е июля 1945 года их было 778, а на 5-е октября того же года — уже 1010. И это — несмотря на постоянные заготовки и отправки собак!
За время войны клуб провел четыре выставки, систематически осуществлялись выводки молодняка.
Весь этот ответственный период клубом бессменно руководил Алексей Иванович Рагозин, один из тех скромных деятелей собаководства, трудами которых было взращено это дело, отец фронтовика, отмеченного несколькими правительственными наградами, тоже собаковода, отправившегося в армию с собственной овчаркой Арсланом.
Несмотря на преклонный возраст, Рагозин отличался большой неутомимостью и энергией. Он сам занимался на дрессировочной площадке с любителями, он бывал у них и дома, а нередко его видели шествующим в сопровождении подростков с собаками. Ребята заходили за своим учителем и старшим товарищем в Пионерский поселок, и они вместе отправлялись в лес готовить животных, по специальной службе.
Подготовка ребятами-школьниками собак для армии приняла в эти годы массовый характер. Архивы клуба хранят списки юных патриотов, пославших фронту свой «пионерский подарок»; все они прошли через его руки. А в свободные от служебных и общественных обязанностей часы он еще много сил отдавал своему саду.
За заслуги в области оборонного собаководства в военные годы А. И. Рагозин был награжден знаком ЗАОР, медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Медалями были также награждены: Н. Б. Лури, домохозяйки Кузьмина, Леонова, Молокова, Хлебникова, ученица средней школы Оля Алексеева, бухгалтер клуба А. П. Костиков и ряд других товарищей.
Многие воспитанники клуба, его бывшие активисты, штатные работники, защищавшие Родину с оружием в руках, прошли испытание на фронтах Великой Отечественной войны, многие были награждены за мужество и отвагу орденами и медалями Советского Союза. Пал смертью храбрых отважный разведчик, один из зачинателей дела служебного собаководства на Урале — Г. С. Шестаков.
Для военных лет характерна сплоченность всех сил общественности. Вспоминается вечер, посвященный пятнадцатилетию существования клуба, устроенный в помещении 1-го Дома профсоюзов.
Собралось около трехсот человек. Только что окончилась война. Настроение было приподнятое. Вручали медали отличившимся собаководам-общественникам.
Все на этом вечере было сделано силами членов клуба. Вступительное слово произнес один из ветеранов собаководства, член совета клуба, Г. И. Демидов. С. А. Широкинский, только что вернувшийся по демобилизации из армии, прочитал доклад с обзором 15-летней деятельности организации. Затем группой артистов свердловских театров, тоже членов клуба, был дан большой концерт. Конферансье — заслуженный артист республики Е. А. Агуров — с серьезным видом приветствовал присутствующих от имени тех «гав-гав», по милости которых, как он выразился, «мы, собственно, и собрались здесь»… Зал дружно аплодировал этой шутке.
И действительно, не будь этих «гав-гав», очевидно, не было бы и массовой оборонной организации, в какую из любительского кружка превратился за минувшие годы клуб.
В отличие от других организаций подобного типа, например, добровольных спортивных обществ, для клубов собаководства всегда был характерен крайне разнородный состав членов. Так, в числе членов Свердловского клуба в эти годы состояли: заслуженные артисты республики Месняев и Киселевская, профессор Н. Р. Бакалейников, солистка балета Н. Ф. Млодзинская, заместитель директора драматического театра Н. С. Василевский, деятели литературы, науки. Было немало рабочих Верх-Исетского завода, Уралмаша, служащих госучреждений, пенсионеров. На Уралмаше одно время даже был создан филиал клуба, которым руководил инженер-конструктор И. Ф. Оленев.
Несмотря на эту пестроту, высокая общественная сознательность, спаянность отличала собаководов-осоавиахимовцев, и когда клуб обращался с какой-либо просьбой, они не отказывали ни в чем, — каждый, разумеется, в пределах своей сферы деятельности, своих возможностей. А как говорится, с миру по нитке — голому рубаха: один поможет вывезти продукты для собак, другой похлопочет по какому-либо сложному вопросу; понадобилось устроить вечер-концерт — и тут нашлись свои специалисты; — клуб рос и креп именно на дрожжах этой добровольной и разнообразной помощи. В системе Свердловского Осоавиахима он за эти годы неоднократно выходил на первое место по всем показателям, завоевывая переходящее Красное знамя.
В послевоенный период клуб помогал восстановлению собаководства в районах, находившихся в немецко-фашистской оккупации, отправляя туда породистых щенков и взрослых животных. Только за 1946 год было отправлено более ста щенков (из них 60 — бесплатно) и 29 взрослых молодых собак. Отбирались самые хорошие, здоровые экземпляры.
Делалось это тоже организованно, а сама процедура отбора мало чем отличалась от обычной проверки выращиваемости, которая за военные годы крепко укоренилась в клубной практике.
Владельцы приводят щенков, молодых собак. Их осматривает комиссия, щенят взвешивают на весах. Трехмесячный щенок болтается на весах вверх-вниз, свесив одно ухо, растерянно глядя на хозяина. — Пять килограммов семьсот восемьдесят граммов, — объявляет взвешивающий. — Хорошо. Следующий. — И очередного малыша сажают на скалку.