Собаки шутят

Собаки шутят

В своей книге замечательный профессор Чаньи, открыто признающий, что ученые недооценивали умственные способности собак, тем не менее сомневается в наличии у собак чувства юмора. Если задуматься, то элемент юмора уже сам по себе присутствует в играх: движения нарочиты, смешны, выражение морд аффектированное, как у клоуна в цирке или у актеров американской комедии. Профессор почему-то связывает примитивный юмор с определенным видом агрессивности. Ну что ж, в этом случае действительно человек не часто увидит проявление собачьего юмора по отношению к себе. Какой пес будет забавляться над человеком? Для этого нужно, чтобы они были приблизительно на одинаковой ранговой ступени, что мало какая собака может себе позволить. Разве что самые намеки, например в игре в «недавалки». Суть игры состоит в том, что собака вам приносит игрушку, хвалится ею, дразнится, подсовывает вам, но, как только вы протягиваете руку, быстренько игрушку отдергивает. При этом издает короткий фыркающий звук (довольно похожий на ваше фырканье от смеха) и вся ее рожица так и светится от радости и лукавства.

Мы бы, может, и проявляли чувство юмора по отношению к вам почаще, но вы, люди, так боитесь за свой авторитет, что совершенно не выносите, когда над вами смеются. Зачем мудрой собаке портить отношения с тем, чей хлеб она ест? Вот над чужими людьми мы подшучиваем чаще. Сидит, например, за забором в кустах здоровенный псище и умирает от скуки. День длинный, на тихой улице ничего не происходит. И вот вдоль забора идет чужак. Тоже отупевший и расслабленный, рассеянно погруженный в свои мысли. И вдруг совсем рядом выскакивает из кустов черное лохматое чудовище, подпрыгивает и в тот момент, когда его голова оказывается над забором, орет громогласное «гав» прямо в ухо оторопевшего человека. Нужно ли говорить, какой эффект это вызывает. Человек роняет авоськи, отпрыгивает в кусты и испуганно кричит. Псище доволен до ушей, на его лице никакой злобы, только искренняя, неподдельная радость. Напугал!

Ну и шуточки, скажете вы. А сами небось с удовольствием смотрите передачи типа «Скрытая камера», где точно так же забавляетесь над себе подобными. Да что говорить: над нами вы тоже любите поприкалываться! Знает, например, хозяйкина подруга, что я всякие ветеринарные процедуры не люблю, и вредничает нарочно. Вытащит сумку с инструментами и начнет перебирать всякие ножички, пинцеты, зажимы и прочие гнусные блестящие предметы передо мной раскладывать. Еще и говорит при этом, что Фрэнку, мол, надо то или это отрезать, щупает мне разные места. Откуда я знаю, может, на самом деле оперировать собралась?! Это уж потом, когда она хихикать начинает, я соображаю, что это она издевается. Вот когда у меня от сердца отлегло, я начинаю ругаться со злостью, но и с облегчением – слава богу, она это не всерьез!

Примечание переводчика

Фрэнк, будучи исключительно сильной личностью, настоящей ?-собакой, к людям относился как к равным и время от времени позволял себе шуточки по отношению к незнакомым довольно жестокие. Однажды поздним зимним вечером мы гуляли на окраине города. Навстречу шла женщина. Огромная бабища, здоровенная, как шкаф, и совершенно пьяная. Собаки бы на нее не обратили внимания: они были прекрасно социализированы, но, проходя мимо нас, баба начала грязно ругаться и попыталась пнуть ближайшую собаку. Естественно, не попала (на таком льду и трезвый человек с трудом бы удержал равновесие), но собаки начали заводиться и посылать бабу… ну, подальше. Бабища стала размахивать руками и пинаться. Ситуация была не опасная, скорее комичная. Собаки поняли, что все это несерьезно, и не нападали по-настоящему, тетка горячилась и ругалась, мы (признаюсь) умирали от смеха. Вот тут и отличился Фрэнк. Подскочил к тетке сзади в тот момент, когда она занесла ногу для пинка и стояла на одной ноге, с трудом держа равновесие. Передними лапами сильно толкнул ее в спину, потом быстро опустил голову и, схватив зубами за каблук, резко дернул на себя. Дальше все произошло точно по законам механики. Бабища полетела вперед и распласталась на льду во весь свой гвардейский рост, поливая окрестности отборными ругательствами. Мы быстро закончили эту веселую (для собак) игру и ушли, оставив ее ругаться в одиночестве. Ни один из псов ее не укусил. Не из-за страха, как это часто бывает. Наши псы были расслаблены, глаза скорее смеющиеся, никакой вздыбленной шерсти, тесно прижатых ушей. Просто игра.

С подобным выражением Фрэнк наскакивал и на меня (но всегда спереди!), когда, играя, заталкивал меня в сугроб. Подскакивал, ударял лапами в грудь, потом хватал зубами за валенок и резко дергал на себя, а я валилась в снег. Никогда не делал мне пакости, роняя на твердую или грязную поверхность. Увидев выражение моего лица в этих случаях, он только симулировал атаку: в грудь толкал слабо, а за ногу не дергал, а только имитировал укус.

Еще более жестокую шуточку этот «юморист» отмочил в отношении подвыпившего гражданина. Гражданин, встретившись с Фрэнком на узкой дорожке, воздел руки к небу в притворном ужасе и заголосил: «Сдаюсь!» Фрэнк смерил гражданина с головы до ног взглядом, потом совершенно спокойно обошел вокруг него. Обходя пьянчужку сзади, неожиданно (все с тем же невозмутимым выражением морды) слегка тяпнул его за то место, где спина теряет свое доброе имя. Мужик от неожиданности подскочил и перестал «сдаваться». Стоял молча, с выпученными глазами, отвисшей челюстью, и веселое выражение медленно исчезало с его лица. Зато Фрэнк смотрел на него ехидно и вызывающе: «Ну что, повеселимся, мужик?» Мужику веселиться расхотелось, и Фрэнк ушел…