15. А разве у крысы тоже есть мати-вация?
15.
А разве у крысы тоже есть мати-вация?
На следующее утро хозяева Чарли уехали по делам в Париж, а я выпустила собак на прогулку. Первым, кого мы увидели во дворе, был Энди. Он сидел на террасе, прямо напротив кухни, и терпеливо ждал.
— Ку-ку! — поздоровалась Брыся, подлетев к гостю. — Играть будем?
— Здравствуйте, — вежливо ответил Энди. — Нет, я по делу.
— По какому? — заинтригованно спросили мы.
— Крыса, про которую я говорил вчера, находится в вашем подвале. Надо бы ее оттуда выгнать и… — он сделал резкое движение головой, как будто сворачивал кому-то шею. — Она укусила соседского ребенка. Дело серьезное. Надо ее уничтожить.
Мы тревожно переглянулись.
— Откуда ты знаешь, что она в нашем подвале? — осторожно спросила Брыся, на всякий случай прячась за мою спину. — А вдруг она меня тоже укусит?!
— Вряд ли, — твердо сказал Энди, отрезая Брысе путь к отступлению. — Крысы кусают только самых беззащитных. Например, щенков или детей.
— А я как-то раз видел дохлую крысу, — вставил Чарли, — и ничего в ней страшного не было! Крыса как крыса!
— Точно, — кивнул Энди. — Бояться нам нечего. Я их повадки хорошо изучил, когда в полиции работал. Так вот, я подсчитал, что мне нужны еще три собаки, чтобы ее поймать.
— Мама-а-а! — заныла Брыся, быстро сообразив, что к чему. — А можно я тоже буду крысу лови-и-ить?! Ну, пожа-а-алуйста!
— Энди, а почему три собаки? И как это будет происходить? — осторожно спросила я, прежде чем ответить на Брысин вопрос.
— Одна собака спустится в подвал, а остальным нужно будет встать на выходах. — объяснил Энди. — Выходов три, вот и нужно три собаки. Или две собаки и одна кошка, но с кошкой труднее договориться.
— А что должна будет делать каждая собака на выходе? — продолжала я настаивать на изложении всех деталей его плана.
Энди опять сделал красноречивое движение головой.
— А в подвале?
— В подвале — громко лаять и шуметь, выгоняя крысу из ее убежища.
— Брыся, — быстро сказала я, — я разрешу тебе участвовать, только если ты будешь лаять и шуметь.
В ответ она радостно закивала головой и запрыгала на месте. Она была согласна на все, лишь бы поохотиться на крысу.
— Хорошо, — обрадовался Энди. — Будем считать, что загонщик у нас есть. Тогда первый выход я беру на себя. А второй?
— Эх… — вздохнул Чарли, — тогда на втором буду я. Только я не умею крыс душить. Точнее, может быть, и умею, но пока об этом не знаю. Потренироваться бы…
— Нет, — твердо ответил Энди. — Времени нет, да и тренировочной крысы тоже. Можно, конечно, на йорке попробовать, но мне почему-то кажется, что он будет против.
— А на третьем выходе кто будет? — спросила я. — Может, йорка и возьмете?
Собаки переглянулись. Их взгляды выражали плохо скрываемое сомнение.
— Уж очень он маленький, — скептически заметил Энди. — Как он справится? Может, лучше он будет создавать шум, а Брыся?…
И он опять сделал красноречивое движение головой.
— Ни за что, — отрезала я, не дожидаясь, пока Брыся попросит моего разрешения сломать крысе хребет. — Берите йорка и делайте так, чтобы крыса выбежала на тебя. Брыся погонит крысу из подвала, а Робин и Чарли будут громко лаять снаружи, и тогда, может быть, крыса выскочит в нужный выход, туда, где будешь ты.
— Ой, мама! — восхитилась Брыся. — Какая же ты умная! Мы бы точно до этого не додумались!
— Кто это — мы? — возмутился Энди. — Ты бы, наверное, не додумалась! А я бы точно додумался!
— Ладно, не спорьте, — заключила я, — лучше идите, поговорите с йорком.
Собаки побежали уговаривать йорка. На этот раз переговоры длились непривычно долго. Наконец, собаки вернулись на террасу.
— Он согласен, но при условии, что ему дадут подушку! — выпалила Брыся.
— Ладно, будет ему подушка. Когда начинаете?
— Да прямо сейчас! — сказал Энди. — Как Робин позавтракает, так сразу и начнем. Брыся, пойдем пока в подвал, я тебе покажу, что именно надо делать.
Мы все спустились в подвал. Энди обошел территорию и внимательно обнюхал все углы.
— Согласно моим предположениям, крыса прячется вон там!
Он кивнул на пустое пространство, занавешенное какой-то тряпкой. Там был земляной пол, и пахло сыростью.
— Ты должна громко лаять и обзывать крысу всякими словами, — объяснил Энди. — Твоя задача — гнать ее так, чтобы она побежала наверх, в одно из отверстий. А мы будем ее поджидать.
Брыся понюхала тряпку и заглянула в пустую темноту.
— А можно, я ее «дурой» назову? — вдруг спросила она.
— Брыся, это плохое слово! — возмутилась я.
— Ну, ма-а-ма! Ну, хотя бы два ра-а-за! — заныла Брыся. — А то я других обзывательств не знаю!
— Нет, Брыся, я не согласна! — твердо ответила я. — «Дурой» ты называть ее не будешь. Ты просто громко лай, а не ругайся.
— Ну вот, — расстроилась Брыся, — а как же мне тогда ее обзывать? Может, «бестолочью»?
— Брыся, суть в том, чтобы ты выгнала ее из подвала, — пришел мне на помощь Энди. — Пока ты будешь подбирать слова, крыса убежит через дверь и проникнет в дом.
— Ладно, не буду, — согласилась Брыся. — Ну, где там йорк-то? А то уже страсть как хочется крысу ловить!
Мы все вышли во двор и стали ждать йорка. Наконец, его золотистая мордочка показалась в дыре под забором. Что-то дожевывая, он неторопливо подошел к нам.
— А где моя подушка? — спросил он, облизываясь.
— Это что, вместе «Здрасте»? — строго спросила я.
— Здрасте, а где моя подушка? — тотчас исправился йорк.
— Подушка лежит возле твоего выхода, — ответил Энди. — Твоя задача — не выпустить крысу из подвала, а гнать ее обратно, то есть лаять, когда увидишь ее морду в дыре. Ясно?
— Ясно! — ответил Робин. — А если она все-таки сбежит?
— Тогда она тебя укусит! — припугнул его Энди.
— Ой! — боязливо пискнул Робин и поджал переднюю лапку. — А если я совсем откажусь ее ловить?
— Ты же собака! — пристыдил его Энди. — Зря мы, что ли, тебя учили на рукаве виснуть?
— Да ладно тебе, я просто так спросил. Значит, лаять?
— Лай! — хором сказали мы.
— Все по местам! — скомандовал Энди. — Идем ловить крысу!
— Стоп! Погодите-ка! — сказала я. — У меня вопрос. Энди, ты, кажется, собираешься ей шею свернуть?
— Да, а что? — ответил тот с деланно равнодушным видом.
— Мама-а-а! — тотчас заныла Брыся. — Я хочу посмотреть, как Энди будет крысу убива-а-ать! Может, ты будешь лаять на нее вместо меня? В подвале.
— Брыся! Я даже не хочу это обсуждать! И вообще, я против смертной казни. Вы же не кошки.
Собаки переглянулись.
— Нет! — хором ответили они. — Но что нам делать с крысой? Только убить!
И тут я выложила свой главный аргумент:
— Во Франции смертная казнь давно отменена. Энди, как полицейский, ты не можешь этого не знать.
— Так это ж для людей! — рассмеялся Энди. — А тут какая-то паршивая крыса!
— О! — оживилась Брыся. — Можно, я буду ее обзывать «паршивой»?
— Брыся, подожди, — сказала я, — давай сначала разберемся со смертной казнью.
— А что ты предлагаешь? — спросил Энди, заподозрив меня в излишней лояльности к крысиному роду.
— Я считаю, — сказала я, — что надо ее загнать в банку и потом решить.
— Заодно и рассмотрим хорошенько! — обрадовалась Брыся.
— А я слышал, что крысы переносят опасные болезни, — вставил Чарли. — Если ее убить, можно заразиться!
— И хоронить придется… — озабоченно заметил Робин. — Лично я ей могилу копать не буду!
— Согласен! — кивнул Энди. — Мне и самому не хочется ее убивать, но меня так научили. А куда мы ее денем?
— А нас есть банка, в которую мы посадили мышь, когда она в варенье влипла! — предложила Брыся. — Может, в нее?
— Нет, она слишком маленькая, — сказала я. — То была мышь, а это — крыса!
— А какого она размера? — спросил Чарли.
— Примерно с меня, — смущенно ответил Робин. — Или я — с нее.
— Ничего себе… — протянула Брыся. — А если она все-таки на меня нападет?
— Ты, главное, лай погромче, тогда не нападет! — заверил Энди. — Крысы — существа пугливые!
— Пойду найду вам банку в гараже, — сказала я. — Энди, только ты должен следить: как только крыса окажется в банке, надо сделать так, чтобы она не выскочила обратно!
— Придумаю что-нибудь! — уверенно ответил Энди.
Подходящей банки я не нашла, зато нашла забытую прежними хозяевами крысоловку. Ее дверца захлопывалась автоматически, а старые ржавые прутья напоминали тюремное окно. Я кое-как приделала ее к дыре.
Энди расставил по местам Робина и Чарли, а мы с Брысей спустились в подвал. Через вентиляционные отверстия были видны головы собак, внимательно вглядывавшихся в подвал.
— Все готовы? — спросил Энди. — Тогда начали!
Брыся заглянула за тряпку. Там было темно и сыро.
— Мне что, туда надо идти? — заволновалась она. — Там же ничего не видно!
— Я тебе посвечу! — сказала я, доставая заранее припасенный для этой цели карманный фонарик. — Ты же не хочешь, чтобы в нашем доме жила крыса?
Брыся помотала головой и решительно пролезла за занавеску.
— Крыса, выходи! — неуверенно начала она. — Выходи, кому говорят!
Она обернулась на меня и пожала плечами:
— Не выходит!
— Я бы на ее месте тоже не вышла, — сказала я. — Ты лучше лай погромче, а то у тебя неубедительно получается.
Брыся пожала плечами, негромко тявкнула три раза и опять посмотрела на меня, всем своим видом показывая, что, если бы она назвала ее «дурой», возможно, быстрее добилась бы желаемого результата. Вдруг под брошенной в угол мешковиной что-то зашевелилось.
— Ой! Кажется, крыса! — заорала Брыся. — Вылезай, паршивая крыса! Вон из нашего дома! Кому сказали!
Она прыгнула на мешок и стала на нем скакать. Через несколько секунд из-под мешка вылетела крыса и помчалась прямо на меня. Размером она была чуть поменьше йорка. Я непроизвольно отшатнулась, а Брыся, визжа от возбуждения, понеслась вслед за ней.
Крыса подпрыгнула вверх, зацепилась за трубы отопления и стала карабкаться по ним с ловкостью гимнаста. Она помогала себе голым хвостом и изредка оглядывалась на скакавшую прямо под ней Брысю. Она, кажется, понимала, что, если упадет, то окажется в острых собачьих зубах. О том, что Брыся об убийстве крыс имеет сугубо теоретическое представление, она, к счастью, не догадывалась. Ближе всего к ней было окно, которое охранял Чарли.
— Чарли! Она выходит! — крикнула я.
Однако, проскочив дыру, которую караулил лабрадор, крыса выскочила в отверстие, где снаружи на красной диванной подушке сидел маленький йорк…
Я зажмурилась от ужаса, а Брыся замолчала, понимая, что так крысе будет проще вернуться в подвал. Йорк героически лаял, а мы, затаив дыхание, ждали, когда крыса вернется, чтобы гнать ее на Энди. «Ма-а-а-амочка! — вдруг раздался рев йорка. — Мама-а-а!!!».
И тут в отверстии опять появилась крыса. Балансируя на трубе, как опытный домушник, она понеслась к другому отверстию, которое охранял Чарли. Тот весьма убедительно рыкнул, и крыса, с мерзким писком пролетев над моей головой, выскочила прямо на Энди. В то же мгновение хлопнула дверца клетки, и раздался торжествующий возглас Энди. Мы поняли, что операция завершена.
— Мама! — заорала Брыся. — Скорее наверх!
Мы со всех ног побежали на террасу. Йорк сидел на своей подушке и безутешно рыдал, Чарли топтался вокруг него, а довольный Энди сторожил крысоловку, в которой бесновалась наша узница. Она злобно шипела и пыталась перегрызть прутья решетки своими длинными желтыми зубами.
Я взяла Робина на руки и спросила, приглаживая его сбившуюся набок крошечную челочку:
— Что случилось?
— Она меня… она меня… — жалобно всхлипнул он. — Она меня так напуга-а-ала!
— И все? Она тебя не укусила?!
— Не успела… Я заорал, и она помчалась обратно в подвал, — улыбнулся он сквозь слезы.
— Ты молодец! — гордо сказала Брыся и лизнула его в нос. — Вел себя, как настоящая собака! Да что там говорить — ты и есть настоящая собака!
— Я? — изумленно переспросил Робин. — Ты сказала — настоящая собака?!
— Конечно! — подтвердил Чарли. — Самая настоящая собака!
— Я бы тебя даже в разведку взял! — серьезно добавил Энди.
— А зачем? — удивленно спросил Робин.
— Я тебе потом объясню. — улыбнулся Энди. — Что нам теперь с крысой-то делать? Давайте решать!
— В таких случаях, — авторитетно заявил Чарли, — бывает суд. Это мама так говорила.
— Тогда нужны обвинитель, защитник и присяжные, — вставила я.
— Обвинителем буду я! — решил Энди. — А кто будет ее защищать?
— Почему это ты будешь обвинителем? — возмутилась Брыся. — Ишь! Самую легкую роль себе забрал!
— Я буду обвинять, потому что у меня больше всего аргументов! — ответил Энди. — Я знаю историю всех ее преступлений. А почему ты не хочешь ее защищать? Можешь попробовать, например, объяснить мотивацию ее поступков!
— А что, у нее тоже есть мати-вация? — удивилась Брыся.
— Конечно! У каждого живого существа есть мотивация! Это нам в полиции объясняли. Вот и попытайся объяснить, почему она укусила ребенка.
— Ладно, попробую, — пробурчала Брыся. — Но все равно, это нечестно. А Чарли и Робин? Что они будут делать?
— Они будут думать, как поступить с крысой, — объяснила я. — Это очень важная функция.
— А когда начнем? — спросил Чарли. — А то мы поесть не успели, а без завтрака решение можно и не вынести. Оно же может быть тяжелым, это решение! А не поешь — сил не будет, так мама говорила.
— Хорошо! — согласилась я. — Сейчас мы ящик с крысой покрепче закроем, и я вас покормлю.
— Всех? — с надеждой спросил Робин.
— Нет, Робин, ты уже позавтракал, а Чарли и Брыся — еще нет, — ответила я.
— А все-таки… Может, нам тоже можно чем-нибудь перекусить? — умоляюще спросил Робин и посмотрел на Энди. — А то охота на крысу нас обоих ужасно вымотала. Правда, Энди?
Энди кивнул и, чтобы не показаться нахалом, спросил как можно деликатнее:
— А пи-ра-шков больше нет?
— Есть! — ответила я. — Я вам оставила вчера, один на двоих!
— Ура! Нам дадут пи-ра-шок! — радостно закричал Робин и, встав на задние лапы, закружился на месте.
— Во дает! — с плохо скрываемой завистью сказала Брыся. — И где такому учат?
— Дома! — продолжая кружиться, ответил Робин. — У нас даже пиа-нина есть!
— Что это еще за пиа-нина?
— Это такой черный шкаф, а в нем музыка. А у вас что, нет пиа-нины?
— Не-а, — грустно сказала Брыся, — зато у нас есть гитары. Мне их трогать не разрешают!
— Ладно, пошли, я вас покормлю, — сказала я.
Когда с пирожками и прочей едой было покончено, мы все опять собрались во дворе. Я поставила ящик с крысой на землю. У крысы был немного озадаченный вид, она явно не понимала, что мы собираемся с ней делать.
— Итак, подсудимый Крыс! — торжественно начал Энди. — Ты обвиняешься в том, что укусил ребенка наших соседей справа. В результате чего потерпевший, а также вся его семья, получили тяжелую психологическую травму. Это произошло четыре дня назад. Ты признаешь свою вину?
Крыса уставилась на нас черными глазами-бусинами. «А понимают ли нас крысы?» — подумала я.
— Молчит… — будто читая мои мысли, разочарованно сказал Робин. — И какие у тебя доказательства, Энди?
— Главное доказательство — это мой нос! — гордо сказал Энди. — Я точно знаю, что это был подсудимый. Я считаю, что он заслуживает высшей меры наказания. Но, поскольку смертная казнь во Франции отменена, я предлагаю пожизненное заключение. Итак… — Он выдержал торжественную паузу. — Два дня назад подсудимый Крыс проник в дом потерпевших. Рано утром, когда все еще спали, он пробрался через вентиляционное отверстие на кухню и начал рыться в мусорном ведре. В это время маленький мальчик, сын хозяев дома, проснулся и пошел на кухню попить. Услышав, что в мусорном ведре кто-то возится, он неосторожно сунул туда ручку. Подсудимый Крыс коварно укусил несчастную жертву за палец и сбежал, пока ребенок рыдал от испуга, распростершись на ледяном полу.
Йорк громко ахнул от ужаса. Энди помолчал, наслаждаясь произведенным эффектом.
— К счастью, — продолжил он, — подсудимый Крыс оказался незаразным, что было подтверждено специальным медицинским исследованием. Учитывая, что в памяти маленького мальчика навсегда останется это подлое нападение, и поскольку я считаю, что происшедшее может повториться, обвинение требует для подсудимого Крыса пожизненного заключения. Без отсрочки приговора.
— Энди, — осторожно спросила я, — извини, а пожизненное заключение — это где?
— В вашем подвале! — торжественно объявил он. — Я все продумал! Тюремщиком будет Брыся!
— Вот здорово! — заверещала Брыся. — Я буду носить ей еду и обзывать всякими словами!
— Я против! — возмутилась я. — Не собираюсь держать крысу в своем подвале до конца ее дней!
Энди еще раз тяжело вздохнул, посмотрел на меня и покачал головой:
— Решение еще не вынесено! Будем придерживаться процедуры. Защитник, тебе есть что сказать в пользу подсудимого? — обратился он к Брысе.
— Во-первых, Энди, — начала Брыся вкрадчивым голосом, — у тебя всего одно доказательство. Может, ты ошибся?
— Аргумент отклонен, — обиделся бигль. — Меня мой нос никогда не подводит!
— Ладно, — легко согласилась Брыся. — На другой ответ я и не рассчитывала. Впрочем, у меня есть еще аргументы. — Брыся откашлялась, театрально раскланялась и торжественно произнесла: — Признайтесь, ведь никто из вас никогда не задумывался над тем, каково это — родиться крысой. А я вам расскажу! Представьте себе, что вы родились в грязном заброшенном подвале. Ваша мама тоже была крысой, и зубы у нее были не беленькие, в рядочек, а желтые и уродливые. А хвостик у нее был не миленький, с бахромой, а голый и противный на ощупь. А папа ваш был не чемпионом выставок, с медалями и кубками, а тоже паршивой крысой… с рваными ушами и шрамами на морде.
Ее голос задрожал.
— У вас нет дивана, на котором так уютно спать зимними вечерами. Нет мягкой подстилки, купленной специально для вас. Ни одеяльца. Ни подушки. Ни-че-го.
В лучшем случае — кусок сгнившего матраса. Выходите вы только по ночам, чтобы порыться в мусорных ведрах. Все вас ненавидят, и никто, совершенно никто не любит. А еще вас все боятся, и первое, что считают нужным сделать с вами… это вас убить.
Потрясенная нарисованной ею картиной мира, Брыся горько заплакала. Мы переглянулись. Йорк громко ахнул. Брыся шмыгнула носом и продолжила:
— А теперь представьте, что маленький ребенок, у которого есть и мама, и папа, и дом с розами, и, может, даже пиа-нина, тоже хочет вас поймать. Когда вы вылезаете из мусорного мешка… и не с сахарной косточкой, которую специально для вас передал знакомый мясник, а с тем, что вы сумели там откопать: с оберткой от масла или тухлым помидором…
Собаки переглянулись. Крыса внимательно смотрела на Брысю. Та перешла на трагический шепот:
— И этот абсолютно счастливый ребенок, который так радостно смеется по утрам, тоже хочет вас убить. Потому что его любимые родители сказали ему, что все крысы заслуживают… немедленной смерти. А теперь скажите мне, люди и звери, вправе ли мы обвинять это несчастное существо? — закончила она, глядя на нас с тяжелейшим укором, на который способны только английские кокер-спаниели.
Собаки залаяли, подняв невероятный гвалт.
— Эй! Что это вы так галдите? — спросила я, испугавшись, что на шум сбегутся соседи, увидят наше собрание вокруг ящика с крысой и сделают неправильные выводы.
— Это мы так аплодируем! — крикнул Робин и, подскочив к Брысе, лизнул ее в ухо. — Надо же, такой талант пропадает!
Брыся смущенно раскланялась:
— Ну что вы, что вы… Это — так, пустяки. Я еще и не то могу!
— Это точно! — подтвердила я. — Энди, ты хочешь еще что-нибудь сказать?
— Нет! — торжественно произнес он. — Присяжные могут удалиться на совещание. Приговор будем выносить все вместе.
— А далеко нам удаляться? — спросил йорк, робко надеясь удалиться поближе к кухне.
— На другой конец террасы, — ответила я, развеяв его надежды.
Энди, Брыся и я молчали, напряженно ожидая возвращения присяжных. Было слышно, как те спорят где-то за кустами. Крыса уныло сидела за решеткой и с подозрением следила за нами. Наконец, присяжные вернулись, и Энди дал сигнал к продолжению процедуры.
— Присяжные, защитник и подсудимый Крыс! — начал Энди. — Сейчас мы вынесем решение, которое определит дальнейшую судьбу подсудимого. Итак, присяжные, что вы предлагаете?
— Мы думаем, что пожизненное заключение будет слишком суровой мерой наказания! — торжественно объявил Чарли. — Предлагаем заменить его ссылкой!
— Куда? — спросила я, втайне надеясь, что место ссылки никак не будет связано с нашим домом.
— В лес! — решительно ответил Робин.
— Точно! Пусть живет в лесу, — кивнула Брыся. — Хотя, конечно, в нашем подвале…
— Никаких подвалов! — поспешила вставить я. — Присяжные решили, что ссылка лучше!
— Может, прямо сейчас и понесем? — спросил йорк и, поднявшись на цыпочки, заглянул в клетку. — Все равно нам с ней делать больше нечего! Да и ужинать пора…
— Ладно, пошли! — сказала я. — Только тихо, а то вас хватятся…
Мы выскользнули через калитку, которая выходила прямо на лесную тропу. Крыса, зажмурившись, сидела в клетке и, видимо, думала, что ее несут убивать.
Мы шли молча, лишь изредка переглядываясь, ведь мы не просто шли, а выполняли важную миссию: ссылку опасного преступника в регион, находящийся примерно в семистах метрах от дома. Там уже начинались владения кабанов, ланей, лис и зайцев.
Вскоре мы вышли на поляну, где стояла заброшенная церковь. Все вокруг было безжалостно изрыто кротами и кабанами.
— Как ты думаешь, ей тут будет хорошо? — спросила меня Брыся. — Представляешь — совсем одна, вдали от дома…
— Это только вопрос времени. Мы же с тобой, в конце концов, нашли друзей? Может, и она здесь кого-нибудь найдет. И больше не будет кусать детей за пальцы…
— Точно… — отозвалась Брыся и обернулась на своих новых друзей, которые, словно три мушкетера, стояли за ее спиной. — Вы как, не против, если мы ее здесь выпустим?
— Нет! — хором ответили они.
Я открыла ящик. Крыса двинулась было к выходу, но, увидев перед собой пожухлую траву, остановилась и нерешительно посмотрела на меня.
— Иди, — сказала я, — и держись подальше от людей. Это мой тебе последний совет…
Крыса выскользнула из ящика, внимательно принюхиваясь к незнакомым запахам. Собаки не шевелились. Не оглядываясь на нас, она скрылась под кустом ежевики. Какое-то время мы все смотрели ей вслед. Потом я перевела взгляд на небо: там, в прозрачной синеве, висел ранний зимний месяц.
— Пошли домой, собаки, — тихо сказала я.
Напоследок судья попросил поставить Брысю в последнюю стойку на полу. Тут ее нервы сдали окончательно, и она запросилась на руки, категорически отказываясь оставаться в неподвижной позе…
— Я тоже могу на тебя рассчитывать! — сказала я, целуя ее в чернильный нос. — Я тобой ужасно горжусь!
— Правда? — она перестала кривляться и серьезно посмотрела на меня. — Шарлотка же была лучше меня! И я не победила…
— Мсье Леруа, выслушайте меня внимательно. То, что вы говорите — полный бред. Если я захочу, вы все равно попадете под суд и заплатите штраф, даже если докажете, что я сама спровоцировала вашу собаку. Я предлагаю вам сделку…