Избранница

Избранница

Собаки во многом очень похожи на людей. Нет, речь идет не о чисто внешнем сходстве владельца и собаки, а о близких жизненных ценностях. Казалось бы, чисто человеческое качество — желание выделиться из общей массы, войти в узкий круг избранных, однако собакам оно тоже присуще в полной мере. Стоит выделить какую-нибудь собаку из стаи, например, забрать ее на выставку ли, на охоту или просто перевести из вольеры питомника в дом, как она разительно меняется. Выступает гордо, на вчерашних приятелей смотрит свысока, дескать, какое мне дело до ваших мелочных забот; я теперь особа приближенная, существо избранное. Зато по отношению к людям — само внимание, тактичность и готовность услужить хоть чем-нибудь.

Так было и с Тепой — крупной помесной сукой, в чьих жилах текла кровь то ли кавказских овчарок, то ли москвичей. Жила себе Тепа в питомнике Ботсада в стае таких же, как она, крупных метисов, с кем-то приятельствовала, с кем-то, бывало, и грызлась, но вожак за порядком следил, так что в целом жизнь текла ровно. Была у Тепы работа — тот самый Ботанический сад охранять, но она особого рвения не проявляла.

Допустим, обнаружили собаки какого-нибудь бедолагу, посетившего сад в неурочный час, и кинулись к нему. Все бегут, и Тепа не отстает, окружили нарушителя, облаивают, и Тепа не молчит. Но инициативу проявлять или, пуще того, бросаться всерьез — и не надейтесь; что ей — больше всех надо, что ли?! В общем, нормальная, уравновешенная сука, наукам не обученная, жизнью небитая, простая как три копейки. Утром собак осматриваешь, по голове потрепал, она хвостом вильнула-и все разошлись довольные. Она даже в детстве ничем всерьез не болела, что в 70-х годах было большой редкостью, так что с ней и в щенках особо не возились: жива, растет и ладно…

А тут году, наверное, на четвертом жизни Тепа будто исчерпала свой лимит удачливости и жизнестойкости. Для начала ее как следует погрызли в драке и пришлось ее для лечения забрать в домик при питомнике. В принципе это помещение должно было использоваться как кормокухня, но за отсутствием теплых вольер в нем зимой держали хортых[7] и круглый год — всех покалеченных и немощных собак, нуждавшихся в лечении и особом присмотре. Кроме того, в этом же домике дневал и ночевал Тарик, который числился сторожем и отвечал за собак перед начальством Ботсада, а когда его на месте не было — тот, кто его подменял. Домик был крохотный, целиком из бетона, со слепым окошком и дверью, открывавшейся прямо на улицу, а потому немудрено, что народ, связанный с питомником, моментально окрестил этот «шедевр архитектуры» склепом.

Так вот именно в склеп Тепу и поселили. Похоже, для нее это оказалось равносильным взятию живой в обитель богов. Кем она была вчера? Рядовой собакой: одна вольера на пятерых, один котел на всех, а люди — боги ее племени — недостижимы так же, как если бы и впрямь обитали за облаками. Люди появляются, когда им вздумается, на них можно любоваться, они могут даже коснуться собаки, но разве им интересна личность какой-то там Тепы, да замечают ли они вообще, что это именно Тепа, а не Альма или, например, Муха?! И тут вдруг хозяева обратили свое внимание на ту самую Тепу, и в этом нет никаких сомнений! Они взяли ее в свое жилище, дали еду в отдельной миске и даже — представьте только — позволили лежать на том самом диване, где спят сами!!!

Могла ли Тепа остаться равнодушной или воспринять такое как должное? Нет, тысячу раз нет! Она все поняла единственно правильным образом: она — избранница богов, и такую честь надо оправдать. И хоть чувствовала себя Тепа очень неважно, она принялась приглядываться, присматриваться и думать, как ей должно в таком замечательном месте себя вести. Ну, во-первых, стало ясно, что кошки — вот ведь мерзкие создания, ну только попадитесь вы мне в саду — тоже живут в склепе, и люди им благоволят! Во-вторых, у людей много разной еды, и лежит она где попало, наверное, чтобы вводить в соблазн неопытных дворовых собак. Но раз так, то и брать ничего без спросу нельзя. В-третьих, к Тепиным богам заходят в гости другие люди, совсем даже не боги, но раз их принимают, то так надо. Были еще в-четвертых, в-пятых и в-десятых, но Тепа все мотала на ус и вела себя тише воды, ниже травы.

И вот как-то, когда Тепа уже вполне поправилась, но по причине морозов все еще нежилась в тепле, появился очередной посетитель. То, что это был электрик, пришедший в надежде разжиться хоть капелюшечкой спирта, Тепа вряд ли поняла, а вот то, что хозяйку он раздражает донельзя, уловила моментально. Мало того, этот тип плюхнулся на диван, который днем по праву принадлежал Тепе, ну ладно, еще и кошкам. Собака забилась в угол дивана, свернулась там в клубок, и вид у нее был самый растерянный: «Что ж это в мире-то творится?! Кто попало лезет в склеп и садится на диван, а?!»

Электрика удалось было выдворить за дверь, но он тут же вернулся, явно намереваясь посидеть еще. Не тут-то было. Пусть Тепа и не поражала гигантскими размерами, но сейчас она разлеглась по диагонали дивана, так что вытянутые лапы и даже хвост аж задрожали от напряжения. Уж если боги не гонят назойливого пришельца, так пусть стоит столбом, а на диване мест нет, занято! Мужичонка попытался подвинуть собаку, но, увидев во всем блеске зубы Тепы, выскочил на улицу. «У, сука страшная!» — донеслось из-за двери. Я обняла Тепу за шею, а она так и просияла от гордости.

В другой раз Тепа блеснула интеллектом, а заодно и охранными способностями в более сложной ситуации. Ее опять забрали в склеп подлечиться, теперь уже после неудачных родов. И вот валяется Тепа на диване, уже на правах старожила, а ко мне зашла приятельница. Поскольку моя очередь дежурить ночью, то Ольга принесла мне какую-то книгу и вкусненького к чаю. Посидели мы, почаевничали, пора Ольге домой. Я ей в качестве алаверды приготовила своих гостинцев, из тех, что росли в саду. Часть отдала в руки, а потом отвлеклась и отвернулась, убирая чашки. А сама, стоя спиной, и говорю: «Ты яблок-то в ящике набери, какие понравятся, да и капусты возьми, мне девчонки с Плодового много отсыпали». Ольга зашуршала сумкой, и тут я услышала рык разъяренной собаки. Оборачиваюсь: Тепа стоит на диване, вздыбившись всей шкурой, и лязгает зубами перед лицом Ольги, потянувшейся к яблокам.

«Тепа, рехнулась ты что ли? На своих кидаться?!» Сука виновато отползла в угол, тихо бурча что-то сквозь зубы, и тут только до нас дошло, что это было. Отойдя на всякий случай в сторонку, Ольга с нервным смехом воскликнула: «Слушай, она решила, что я ворую! Кабачки и морковку ты мне сама дала, а яблоки я попыталась взять за твоей спиной!» Стоило мне самой отсыпать отборных плодов в Ольгину сумку, как Тепа мигом успокоилась и даже соблаговолила принять из рук приятельницы сушку. Вид у нее был хоть и сконфуженный, но все-таки вполне довольный. Она ведь выполняла свой долг, ну а что ошиблась, так с кем из смертных этого не бывает…