МАРШ ОТСЮДА!

— Строители наконец дом сдают, — сказала тётя Клава.

Мы с Димкой сразу побежали смотреть. И Путька с нами побежал. Интересно ведь: как они его сдают? Хорошо, что мы услышали. А ведь могли прозевать! Строители бы его без нас сдали. Они целое лето дом строили. Там сначала яма была. Потом столько кирпичей привезли! И ещё рамы. На них окна делают.

Этот дом столько народу строило! Мимо идёшь, а они сидят на досках и курят. Потом друг другу что-то кричат. Машины ходят…

Дом большой получился, в два этажа. Весь каменный, как в городе. Даже клумбу каменную сделали перед домом. Такая клумба не рассыплется. В ней цветы будут жить.

А с крыши трубы висят. Почти до самой земли. Если нагнуться, можно под трубой сесть. Когда начинается дождь, вот когда надо под трубу забраться. Всюду дождь, а под трубой ещё совсем сухо. И гудит. Потом как сразу польётся! Это весь дождь в трубу вошёл. Тогда надо быстро выскочить. Уже везде солнце, а из трубы дождь льёт.

Но сейчас дождя нет, неинтересно.

Мы вокруг дома три раза обошли. Путька дом нюхал. И потом даже кашлял. Будто ему не в то горло попало. Так сильно новый дом пахнет. Мы Путьку по спине стукали, чтобы он прокашлялся.

— Давай квартиры смотреть, — сказал Димка.

Мы тут жить будем. Надо посмотреть! Строители дом сдают, а нигде нет никого. Они, наверное, внутри его сдают. Так и опоздать можно.

Нас дверь чуть не прищемила. Такая быстрая! Не успеешь открыть, уже захлопнулась.

Если мы сюда переедем, то в эту дверь бегом придётся бегать.

— Тут толстые люди не смогут жить, — сказал Димка. — Баба Рита ни за что не пролезет. Её дверью зажмёт.

На лестнице тоже никого не было. Мы вежливо постучали в квартиру. Потом Путька носом толкнулся, и мы все вошли. Мы попали в зелёный коридор. Такой зелёный, будто через зелёное стекло смотришь. Или ныряешь с открытыми глазами. Димка умеет нырять, а у меня не получается.

— Ээээ! — крикнул Димка.

Путька дальше, в комнату, побежал. Мы смотрим — ему почему-то трудно бежать. Он ногами прилепляется к полу. И за ним следы остаются. Я даже к стенке хотела прислониться, чтобы удобнее смотреть. Так смешно бежит, через силу.

— Осторожней, девочка! — вдруг сказали сзади.

Мы с Димкой так и вздрогнули. Мы не заметили, как женщина вошла. В больших варежках, как зимой. В платке и в тёплых штанах. Странная такая. Кричит.

— Вы что стенки вытираете? — кричит. — Они же покрашены! Они ещё не просохли!

— Вы кто? — спросили мы с Димкой.

— Маляр, — сказала она. — А вот вы что делаете на объекте? Тут нельзя ходить!

— Мы тут жить будем, — сказал Димка. — Это наш дом!

— Когда въедете, тогда и ходите, — сказала женщина. — А сейчас марш отсюда!

«Ррра!» — сказал Путька.

Он всю комнату обошёл и вернулся в коридор. Ему уже надоело смотреть. Совсем пустая комната. Ничего нет, одни углы.

— А собаку кто пустил? — сказала женщина. — Чья собака?

— Это же Путька, — сказал Димка.

Тут женщина увидела Путькины следы, белые на тёмном. И так стала кричать! Ужасно расстроилась. Она кричала, что теперь придётся заново перекрашивать. Что они этот дом никогда не сдадут! А нашим родителям горя мало!

Я уши зажала — так она кричала. То зажму, то отпущу. И в ушах — шу! шу-шу! А слов уже не слышно. А Путька лапы себе лизал. Он их в комнате испачкал. Теперь придётся мыть. Мы его в старой ванночке моем. Я из неё уже выросла. Путька сначала так дрожал, когда мама его мылила. Прямо трясся. Боялся, что мыло в глаза попадёт. Теперь он привык. Как скажешь: «Путька, мыться!» — он прыгать начинает. И хвостом крутит. Мама его осторожно мылит.

— А когда вы к нам придёте, — сказал Димка, — мы на вас тоже будем кричать. Вот!

— Иди-иди! — сказала женщина.

И мы домой пошли. Какая она! Мы только хотели посмотреть, как дом сдают. А они вовсе не сдают! Они его никогда не сдадут, она сама сказала. Мы решили маме и тёте Клаве ничего не говорить. Они ведь так ждут, когда дом сдадут.

— Нагулялись? — спросила мама.

Мы с Димкой сразу закивали, чтобы она не подумала, будто мы к новому дому ходили.

Путька на свой матрас залез и ноги под себя спрятал. А то увидят, что ноги у него в краске.