1

1

Звонок.

Ночью в большом каменном здании с двумя молочно-матовыми фонарями-шарами у подъезда звонит телефон.

Дежурный в милицейской форме, с покрасневшими веками (тянет ко сну, предутренние часы — всегда самые тяжелые), снимает трубку.

Разговор непродолжителен и чем-то сердит дежурного. Пропало сонное выражение глаз.

— Что? — кричит он. — Перестаньте хулиганить, или я призову вас к порядку!… Не хулиганите? Да что я, маленький?!

Он раздраженно опускает трубку на рычаг. И почти тотчас снова поднимает ее: телефон звонит опять.

— Да. Дежурный отделения милиции слушает. Да… Что? Он сам только что звонил мне… так это правда?! Занятно… Есть. Есть! Да, конечно, немедленно примем меры! Спасибо!

Любопытный случай в истории уголовных происшествий: сам правонарушитель сообщает, чтобы пришли его арестовать! Как тут не усомнишься в первый момент! Да и сейчас, хотя уже получено подтверждение, дежурный все еще не уверен, что тут нет подвоха. Бывает ведь, что находятся охотники подшутить по телефону, даже ночью. Ночью еще «интереснее»!

Тем не менее мешкать не полагается. Противоречит практике раскрытия уголовных преступлений. Даже если есть сильное сомнение — удостоверься сам, чтоб потом не краснеть и не ругать себя задним числом за оплошность.

События в эту ночь разыгрались у центрального универмага и в самом универмаге. Сторож — этакий довольно дряхлый старичишка, вооруженный ружьем, из которого он, наверное, и стрелять-то толком не умел, — похаживая вдоль длинного ряда зеркальных витрин, за которыми виднелись отрезы шелка, дамские туфли самых разнообразных фасонов, алюминиевая посуда и прочие выставленные для обозрения и заманивания покупателей товары, вдруг услышал, что внутри здания лает собака. Остановившись, он прислушался. Лай быстро перемещался из одного конца магазина в другой. На собак, запертых в помещении, признаться, сторож полагался больше, чем на самого себя, и потому их лай не мог не всполошить его. Перекинув ружье из-за спины на руки, он поспешил к тому концу здания, куда, судя по лаю, передвигались четвероногие караульные.

У главного входа он остановился, опешив: в пространстве между внутренней и наружной стеклянными дверями стоял человек и звонил по телефону-автомату. За внутренней дверью, скаля полувершковые клыки, с лаем и рычанием бесновался громадный злобный пес. Бросаясь на преграду, он грозил разбить стекло.

Вышло все так: два вора проникли в магазин по пожарной лестнице, потом, через чердак, спустились вниз, и там на них напали собаки. Спасаясь, одна из чердачных «птичек», не помня себя от страха, кинулась к вестибюлю и успела укрыться за дверью.

Укрылась — попалась. Изнутри стерегла собака, снаружи — сторож с винтовкой. Вор оказался в западне. И тогда, поняв безнадежность своего положения, больше всего, очевидно, опасаясь в эту минуту, как бы овчарка все-таки не проникла к нему, он решил не тянуть и сам позвонил по таксофону, набрав «ноль два» — милицию, благо телефон висел тут же, в вестибюле.

В свою очередь сторож тоже должен был что-то предпринять. Отлучиться с поста он не решался, вполне обоснованно опасаясь, как бы «птичка» не выпорхнула: сломает стекло — и поминай как звали… На его удачу мимо шла компания молодежи, возвращавшаяся с вечеринки. По просьбе старика молодые люди сбегали до ближайшей телефонной будки и позвонили куда следовало. Это был второй звонок в милицию.

Через несколько минут на место происшествия прибыли оперативные работники: молодой полноватый майор милиции и пожилой, желчного вида, капитан. Сторож, как полагается старому служаке, бодро отрапортовал о случившемся, не преминув упомянуть, что не смыкал глаз всю ночь, потому и углядел преступника. Молодежь, которую разбирало любопытство, не расходилась.

Всех занимал вид находившегося в вестибюле и как бы нарочно выставленного на посмешище вора, пойманного таким необычным способом. Выглядел он довольно нагловато. Первый испуг его прошел, выбора не оставалось, и он стоял в подчеркнуто-небрежной позе, с выражением безучастного ожидания на лице, привалившись плечом к стенке, подвернув одну ногу и засунув руки в карманы брюк.

«Ну, и попался, ну, и что? Нам не привыкать…» — казалось, хотел сказать он.

Поскольку злоумышленник не предпринимал каких-либо враждебных действий, успокоилась и собака и лишь время от времени, опираясь передними лапами на дверь, показывала из-за двойных стекол свою страшную, усаженную желтоватыми зубами, пасть.

— Полюбуйтесь: образчик отживающей человеческой породы… Под стеклом и в клетке, как в музее! — заметил насмешливо майор, подойдя поближе и добродушно-иронически в упор разглядывая нежданный «улов».

— Ну, еще хватает их… пробурчал капитан видимо менее товарища расположенный к философским обобщениям.

Пока вызывали директора магазина, чтобы в его присутствии снять пломбы с замков и войти в помещение, майор и капитан отправились проверить, не обнаружится ли что-нибудь дополнительно. Пройдя вдоль всего здания и завернув за угол, у стены, противоположной главному входу, они наткнулись на мертвую собаку.

Она лежала на панели среди осколков разбитой витрины, еще теплая, но бездыханная. В зубах был зажат клочок материи.

Сторож-то, видно, был еще и глуховат, поскольку не слышал звона разбитого стекла. Правда, здание длинное, можно и не услышать.

Выходит — второй ушел. Это меняло все дело. Лицо майора сразу сделалось сосредоточенно-строгим. Быстро переговорив с капитаном, он наметил план дальнейших действий, после чего один торопливо побежал к машине, а другой остался у тела собаки.

Через четверть часа фырканье мотора возвестило, что прибыли еще два участника расследования, главные герои нашего рассказа: ищейка — черный, лоснящийся, с длинной узкой мордой доберман-пинчер Каро и ее проводник — моложавый, спортивного склада лейтенант милиции Лукашин.

На панели все оставалось так, как было найдено вначале. Майор не позволил тронуть здесь ничего. Вместе с Лукашиным и капитаном они внимательно обследовали убитую овчарку.

Свет витрины, падавший на нее, позволил сделать это без особых затруднений. Только рассматривая рану и стараясь понять, чем было убито животное, они засветили карманные фонарики.

Бедный пес. Он был еще неопытен, не знал приемов борьбы — лишь недавно вышел из щенячьего возраста; бросившись на врага, он ляскнул зубами, ухватив за низ штанины, а тот в это время наотмашь угостил его каким-то твердым предметом по чувствительному месту за ухом. Собака погибла от мгновенного кровоизлияния в мозг.

Раздвинув шерсть, они осмотрели, куда пришелся удар. Совсем ничтожная ранка, две-три глубоких ссадины, расположенных по дуге, как будто их сделали зазубренной подковой, кровоподтек, — даже странно, что от этого могло погибнуть такое сильное и физически крепкое животное. Знал, куда бил! Вытекло всего несколько капель крови. Слегка сыпавшийся сверху снежок уже успел припорошить их.

Лукашин осторожно извлек из зубов убитой клочок материи. Судорога смерти свела челюсти, и пришлось прибегнуть к помощи ножа, чтобы разжать их и преодолеть последнюю хватку собаки. Дал понюхать Каро.

Лейтенант не терял минуты. В таких делах быстрота — первое условие успеха; нужно действовать проворно, пока запах преступника не успел выветриться, затеряться среди множества других запахов, которыми испечатан городской асфальт.

Вот та возможность «увидеть» следы даже тогда, когда асфальт выглядит абсолютно чистым: специально обученная собака-ищейка. Ее тонкое чутье — драгоценное оружие, с помощью которого любой человек может сделаться следопытом и по невидимой нити безошибочно отыскать того, кто хочет скрыться от преследования, чтобы избежать наказания. Собака приведет к нему.

— Каро, нюхай! След!

И они устремились по следу: Каро — впереди, держа нос опущенным к асфальту, Лукашин — за ним, удерживая туго натянутый поводок. Позади поспевал капитан, многократный спутник Лукашина по прежним сыскным делам.