Кусочек третий

Кусочек третий

Палыч с самого утра ушел на усадьбу, а мне приказал никуда не отлучаться и стеречь огород. Обещал принести ливерной колбасы. Я, конечно, не поверила, но все равно с нетерпением ожидала его возвращения.

Жара, мухи… Скука смертная.

Вот уже полдень, а Палыч не возвращается. Вместо завтрака, он сегодня хлебнул самогона. Не попался бы на глаза Директору, который вроде хотел сегодня приехать. А то я знаю! Начнется тогда, как бывало порой на охоте перед первым гаем… Директор, пожилой, полный, но очень подвижный, подбежит к Палычу, потянет коротким вздернутым носом, и его круглое лицо сразу побагровеет, а маленькие васильковые глазки начнут метать быстрые голубые искры:

— Опять успел клюнуть перед охотой! Ну, смотри! Я тебе усищи твои пьяные повыдираю! Дождешься у меня!

На это Палыч вызывающе ухмыльнется и дерзким петушиным фальцетом выкрикнет:

— А ты не пужай, Директор! Не пужай! Вот сбягу с твово хозяйству, тады сам будешь в гай ходить!

Директор со злостью плюнет и отстанет от старика, а Палыч еще долго будет трястись от беззвучного смеха. Очень уж забавной ему кажется картинка — Директор в роли гайщика…

От нечего делать я собралась было сходить к дыре в сетчатой ограде вокруг участка топинамбура, но вспомнила, что только вчера лесничий с Палычем переплели ее толстой проволокой. Потом я попыталась сосредоточиться на мыслях о следующем куске своих воспоминаний. Ничего не вышло: мысли медленно плыли по какому-то дурацкому замкнутому кругу, вяло уклоняясь от столкновения с разной чепухой и вздором, и каждый круг заканчивался встречей с упитанным колечком ливерной колбасы.

И вдруг — о, Мазитха, бог кабардинского леса! Что за наваждение?! Я слышу такой знакомый и такой очаровательно немузыкальный, громкий и протяжный вопль кота Федьки. Вон он, идет наш пропащенький — между высокими качающимися травинками уже видна дымчатая спина — идет, бедолага, и надсаживает свою глотку жалобным душераздирающим мявом. Это он хочет, чтобы уже заранее приготовились его встречать, ласкать, угощать и — главное — жалеть. Очень любит, кошкин сын, когда его жалеют. Очень!

Я радостно полаяла, когда Федя приблизился, затем внимательно его осмотрела. Ну и видик! Бока ввалились, шкура запыленная, глаза слезятся. Тихо мурлыкая, он потерся о мои передние ноги и затем уверенным торопливым шагом направился в дощатую сторожку Палыча. Там он сел в дверях и погрузился в глубокую задумчивость. Я начала расспрашивать, где он шлялся чуть ли не половину лета. Федька, не оборачиваясь, промямлил что-то неразборчивое насчет тоски по семье и осуществленному желанию ее навестить. Вот так новости! Федькина семья! Нет, не могу себе представить…

Большая зеленоватая бутыль, еще содержащая немного мутноватого пойла, стояла на низком деревянном ящике, который заменял Палычу стол. Федя свалил бутыль набок. Через горлышко, неплотно заткнутое кукурузной кочерыжкой, стала мелкими быстрыми капельками сочиться дурманящая жидкость. Старый кот жадно присосался к горлышку. Поминутно вздрагивая и передергиваясь от омерзения, ворча и мявкая гнусным голосом, словно кто-то ему наступал на хвост, Федька с видимым отвращением и в то же время с неудержимой алчностью глотал вонючий самогон. Я хотела его остановить: «Брось, Федя, закусить-то нечем!» Да разве он послушается? Отвалил от бутылки, когда нализался вдоволь.

С горящими глазами, с поднятым, как флаг, хвостом он выскочил из балагана и, воинственно вопя, помчался по картофельным грядкам. Описав широкую дугу, он вернулся к сторожке и вихрем взлетел на ее плоскую крышу. Потом с хриплым воем свалился оттуда, закружился на месте, пытаясь ухватить зубами свой хвост, опрокинулся на спину, тут же подпрыгнул и снова понесся на огород.

Перед заходом солнца пришел, наконец, Палыч. Кот к этому времени угомонился и лежал, притулившись к моему боку. Мы вскочили навстречу Палычу.

— Ты смотри, неужто, Хвёдор! — удивился он. — Явился, не запылился!

Насчет чистоты кошачьего меха, Палыч, конечно, дал маху (Федька был желтый от пыли), но сейчас это не имело для меня ровно никакого значения. Добрый старик все-таки принес ливерную колбасу! Не обманул на этот раз. И дал мне именно такое аппетитное пузатенькое колечко, о каком я мечтала.