АКБАР-СТОРОЖ
АКБАР-СТОРОЖ
Акбар стал зарабатывать себе на хлеб в возрасте десяти месяцев. Так что дальнейшую свою учёбу он продолжал без отрыва от производства.
Мне очень трудно тогда жилось. Мой отец, старый большевик, скончался вдалеке от семьи, на Дальнем Востоке. Со мной осталась мать и маленькая Таня. А я — педагог по профессии — тяжело заболела туберкулёзом и должна была оставить работу. Пенсия, которую мне определили, мало могла помочь. Заработок мужа был невелик и, что хуже всего, непостоянен.
Когда-нибудь я соберусь с силами и напишу об этом периоде моей жизни и о собаках, которые помогли мне вылечиться и стать здоровым человеком.
Так вот, прекрасно понимая, что Акбар, несмотря на свои успехи в дрессировке, ещё, по сути дела, щенок, я всё-таки рискнула поставить его ночным сторожем в Калининский универмаг. Нелегко далось мне это решение.
Но всё же, трезво глядя на вещи, я твёрдо знала, что Акбар, во-первых, злобен и абсолютно бесстрашен, а во-вторых, он ни за что не возьмёт корма ни с земли, ни из чужих рук. Это последнее обстоятельство через две недели спасло ему жизнь.
Итак, я привела его в Калининский универмаг и в восемь часов вечера он остался один, на посту, в чужом и незнакомом помещении. Даже самой мудрой собаке, если её впервые поставить на пост, не объяснишь, что, дескать, не тревожься, милая, ровно в десять утра я за тобой приду и мы отправимся домой. А тут — щенок, и кто его знает, каково было ему по ночам. Но собака — существо организованное, она быстро привыкает к порядку. Вскоре Акбар понял, что в магазине его не оставят навечно: к восьми вечера приводят, к десяти утра, без опозданий, за ним придут.
Так прошла неделя; всё было в порядке. Но вот настал понедельник — выходной день универмага, — и я в первый раз не пришла за Акбаром.
Многое пережил щенок в течение этого понедельника.
Грустно было мне представлять, как он ждёт меня в магазине в одиночестве и внезапно его осеняет ужасающая мысль о том, что грянула беда, самая страшная в собачьей жизни: хозяйка о нём забыла.
Акбар
Но молодость есть молодость. Настроение в таком возрасте быстро меняется. И Акбар решил скоротать время по-своему.
В универмаге, в отделе готового платья, накануне был переучёт. По этому случаю большую партию брюк не успели убрать на полки, а стопками сложили прямо на полу. Акбар ни разу ничего в магазине не тронул. Но он привык к определённому порядку, и такое отношение к брюкам ему показалось неправильным.
Он решил разложить их по своему усмотрению. Вероятно, он трудился над этим много часов, потому что когда во вторник я пришла за Акбаром и сняла его с поста, то, к ужасу своему, обнаружила, что во всех отделах, начиная от ювелирного и кончая музыкальным, на прилавках лежали брюки.
Акбар не забыл и себя: у него на коврике, на его подстилке, тоже лежали три пары.
Согласно договору, я была обязана отвечать за вещи, испорченные собакой. Представляете моё состояние?
«Так тебе, голубушка, и надо, поставила на пост щенка — теперь расплачивайся с магазином, доставай денежки откуда хочешь». Вот что я думала, пока продавцы не доложили, что ни одна пара брюк не только не порвана, но не запачкана: так аккуратно раскладывал их Акбар.
Директор универмага успокаивал меня как мог.
«Не волнуйтесь, — говорил директор, — Акбар всю ночь примерял брюки, но так и не нашёл своего размера…»
Однако боевое крещение Акбара было впереди.
Надо сказать, что за несколько дней до того, как Акбар стал работать в универмаге, там была совершена крупная кража. Это, собственно, и послужило причиной тому, что дирекция решила завести для охраны собаку. Но воры не отказались от намерения повторить столь удавшееся им предприятие. Для этого им было нужно проверить собаку, выяснить, надёжный ли она сторож или просто пустолайка, из тех, что часто встречаются среди деревенских цепных псов.
Сначала воры подговорили одну из уборщиц магазина, свою приятельницу, мыть стёкла витрин универмага пораньше утром, задолго до его открытия. Уборщица поставила стремянку на тротуар, и в ту самую минуту, когда голова уборщицы появилась на уровне витрины, Акбар бросился на неё с такой яростью, что зеркальные стёкла едва выдержали, и насмерть перепуганная сообщница воровской шайки свалилась со стремянки. Потом мне рассказывали, как она скандалила и возмущалась, говоря, что неизвестно какого пса завели, что он, глупая тварь, не может отличить честную женщину от вора.
Всё-таки она отважилась ещё раз проверить Акбара.
Однажды мне нужно было зайти по делам в дирекцию. Я отвела Акбара в пустое помещение бухгалтерии, заперла дверь и, обернувшись, увидела уборщицу с ведром и шваброй в руках.
Я предупредила её, что в комнате заперта собака, которая не может отличить честную женщину от вора, и поэтому лучше в комнату не заходить. Минут через десять я вернусь и выведу Акбара.
Ответа не последовало.
Пройдя несколько шагов, я услышала отчаянные вопли, бросилась на помощь и не опоздала. Акбар успел уже вырвать из рук уборщицы швабру, которую она, очевидно, считала грозным оружием; и плохо бы ей пришлось, если бы я вовремя не оттащила Акбара за строгий ошейник.
После этого проверка пошла по другой линии.
Через несколько дней, когда я, как обычно, вела Акбара на работу и возле универмага было уже безлюдно, вдруг из маленького сквера, расположенного на другой стороне улицы, с гиканьем и свистом выскочила ватага парней и понеслась нам навстречу, дразня собаку. Но Акбар рявкнул и бросился на парня, бежавшего впереди; вид у него к этому времени был достаточно внушительным. Парни быстро убрались прочь. Я, между прочим, заметила, что на людей почему-то особенно устрашающее впечатление производит то, что Акбар чёрного цвета, или, как принято говорить, чёрной масти. Дома мы часто называем его Цыганом, а уголовники впоследствии, когда Акбар завоевал у них широкую популярность, стали называть его не иначе как Чёрным Дьяволом, что, конечно, гораздо романтичнее.
Таким образом, чёрная масть пригодилась ему в жизни.
На следующий вечер парней не было, вместо них нам навстречу ковылял, опираясь на палку, старичок — вроде бы инвалид. Поравнявшись с нами, он сделал вид, что споткнулся, взмахнул палкой и хотел ударить Акбара. Но я всегда, ведя собаку, бываю очень внимательна. Я быстро разобралась в замыслах «инвалида», «не сумела» удержать Акбара на коротком поводке, и он, опередив удар, грудью сшиб старика с ног, и хорошо, что я не рискнула снять с Акбара глухой намордник: учитывая силу его хватки, это могло бы иметь весьма серьёзные последствия.
Но всё кончилось самым мирным образом. «Инвалид» встал, выругался и, перестав быть хромым, бодрым широким шагом отправился восвояси.
Я привела Акбара в универмаг и в первый раз не сделала того, что требуется от владельца сторожевой собаки. Вечером, ставя собаку на пост, и утром, снимая её с поста, владелец вместе со своей собакой обязан самым тщательным образом осмотреть и проверить все помещения магазина. А тут, не помню уже почему — то ли я куда-то торопилась, то ли после всего случившегося слишком уверовала в Акбара, — но помещение как следует не осмотрела и, выйдя из универмага, легкомысленно побежала к трамвайной остановке. Правда, к великому счастью, оказалось, что я верила в Акбара не зря, и всё же на следующее утро поклялась никогда больше не быть столь беспечной. Этим утром, перед тем как увести Акбара, я пошла с ним по магазину — проверить, всё ли в порядке. В одном из отделов Акбар ткнул меня мордой и повёл к стоявшей в углу урне. Я увидела, что рядом с урной на полу лежит большой кусок чайной колбасы. Акбар — это так характерно для умной собаки — посмотрел мне в глаза, и его легко было понять. «Видишь, хозяйка, — сказал Акбар, — целую ночь я провёл наедине с этим соблазном и не поддался искушению. Я твёрдо помнил все твои уроки и наставления, и я тебя не подвёл. Моё поведение надо ценить…»
Вот что в таких случаях говорят нам собаки, и если есть у них в этом доля тщеславия, то их надо простить от всего сердца: они хвастаются самым святым своим чувством — чувством преданности человеку.
Я похвалила Акбара, подняла с полу колбасу, хотела бросить её в урну, но что-то с необъяснимой силой остановило мою руку. Я разломила этот кусок колбасы и похолодела: там, внутри, были три иголки…
Научить своего четвероногого друга ни под каким видом не брать корм ни с земли, ни из рук чужого человека — это священная обязанность каждого владельца служебной собаки.
