Рассказ от имени Казана

Рассказ от имени Казана

Припомнилась Казану, еще одна мадам. Фрося. Эту женщину тогда никто не смог взять: ни ризеншнауцер Кешка, ни боксер Дэник, ни цверг Билли Бонс, ни серебристый пудель Мишка, ни сам, старый ловелас Казанова. Фрося, была ирландским волкодавом палевой окраски. Когда эта «бляндинка» ввалилась на собачью площадку, помнится, у всех кобелей от изумления разом повываливались языки из пасти. Такой большой и красивой женщины, ни один из них в своей жизни не видел. Фрося, была больших размеров повыше немецкого дога и флегматична, как мадам Грицацуева в произведении Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Кобели местного розлива выглядели против нее сущими карликами. Зайдя на площадку, Фрося медленно обвела взглядом, стайку страждущих любви. По всему было видно, волкодавиху никто из мужичков не впечатлил, размерчики не те, разве, что ризен? Этот, еще, куда ни шло, но остальные…

— Эх-х-х… — вздохнула Фрося:

— Привет, дебилы! Чего языки вывесили, как белые флаги? Бить не буду.

Больше всех тогда завелся цвергшнауцер Билли Бонс. У него прямо-таки истерика случилась при виде большой белой женщины. Бороденкой трясет, на месте подпрыгивает, и глазами так и буравит, так и буравит девицу:

— Ха-ха-ха! Куда ему Бонсу, с его сорока сантиметрами в холке! Табуретку-то цверг, не захватил!

С минуту кобели думали, как подступиться к девушке, затем разом снялись с места и облепили Фросю со всех сторон. Цверг пристроился к правой передней лапе, пудель к левой, боксер Дэник повис на задней левой лапе, лайка Казан на задней правой, а ризен Кешка, так разволновался, что остался без доступа к телу, поэтому нервно тряхнув бородой, пристроился поверх боксера Дэника и, начал совершать возвратно-поступательные движения. Сама Фрося не сходя с места с изумлением взирала на мужиков гроздьями свисающих с ее конечностей. Что удивительно, они даже не ссорились между собой, полагая, что такого большого тела, хватит на всех.

— Да, тут одни сексуальные маньяки! — подумала Фрося, и сделала несколько шагов в сторону.

Мужички висели намертво, и все чего-то от нее хотели. Точнее, дрыгались. Кульминационным моментом изнасилования ирландского волкодава явилось действие совершенное хозяйкой ризена и цверга. Той стало стыдно за своих двух сексуально озабоченных обормотов и она решила оторвать, хотя бы ризена от этой ходячей пирамиды, и поэтому она удачно пристроилась поверх спины Кешки. Картинка была, что надо! Вся конструкция колыхалась, последней на спине ризена, висела хозяйка Кешки, дрыгаясь вместе со всеми в такт, и бесполезно пытающаяся призвать к порядку собственного пса.

— Мдя. Весело тогда было!

Фросе все кобели осточертели, поэтому, она красиво встряхнулась, легко раскидав вокруг себя, словно фантики разномастных идиотов. Те, посыпались на землю: ризен в обнимку с хозяйкой, обиженно тявкающая лайка, незаметно отлетел цверг, так же незаметно улетел в сторону пудель, изогнувшийся в форме велосипеда, а с ним и плоскомордый боксер со свисающими слюнями.

Фрося, еще раз, обвела глазами поверженных ухажеров:

— Стадо, сексуально-озабоченных придурков, ей Богу!

Хозяйка Фроси полностью ее поддержала:

— Маньяки! Маньяки! Больше, мы к вам в гости не придем! Фрося даже не в том состоянии, когда пристают, а вы слюни развесили.

И, правда, больше ту женщину не приводили, а жаль:

— Всем миром, мы бы ее уговорили, а может, надо было начинать уговаривать ее хозяйку? — подумал Казан и понуро отправился дальше.

«Чтобы окончательно свести женщину с ума надо быть не только воплощением ее сокровенной мечты, но и ее ужаснейшего кошмара» (с).

Вот такие зарисовки получились о друзьях и подругах Казана. Зарисовок очень много и все их не опишешь. У меня их накопилось более трехсот, надеюсь, что выбрала лучшие.