И что со всем этим делать?

И что со всем этим делать?

Итак, от мер профилактики пора переходить к основной части задачи. Очевидно, что склонность к побегу определяется внутренними биологическими потребностями собаки, от которых, как говорится, не спрятаться, не скрыться: либо потребностью в продолжении рода, либо потребностью к исследованию новых территорий, либо социальными потребностями (потребностями в образовании социальных связей и играх с другими собаками). Также очевидно, что «в лоб» бороться с поведением, реализующим биологическую потребность индивидуума, можно только одним способом – удовлетворить потребность, реализовав ее и тем самым сведя на нет. Это как лучший способ борьбы с голодом – его удовлетворение.

Разумеется, о такой стратегии борьбы не может быть и речи – хотя бы ввиду сложности ее практической реализации. Поэтому, как говорил в молодые годы один недобрый дедушка (нет, не Павлов вовсе), мы пойдем другим путем. Подойдем к решению проблемы, так сказать, с другой стороны.

Мне пришлось непосредственно столкнуться с проблемой побегов, когда знакомые циркачи отдали мне, признаться, слегка остолбеневшему от неожиданной встречи со старым знакомцем, миттельшнауцера Макса, известного в районе повесу и ходока на длинные и долгие, в пару-тройку суток, дистанции в окрестностях местных помоек.

Вернее отдали они его не мне, а бывшему в то время моим наставником по дрессировке Валерию Степановичу Варлакову – тогда еще просто Валере. Последний передал его мне со словами:

– Ну, мне его девать некуда, может, ты попробуешь, тебе полезно, – старший товарищ передал мне поводок с пристегнутым к нему свободолюбивым псом.

– Валер, – сделал я робкую попытку отбиться, – а они его случайно не украли? Методом типа «нашли на улице»?

– Да нет, его к ним привели вместе с документами, – заверил меня Варлаков. И сообщил и без того хорошо известный мне факт: – Прежние хозяева не справлялись.

– А нам почему отдают? – удивился я. – Собака-то с отличной родословной!

– Да сами не справляются!

– ?????

– Да, не справляются, не годится такая самостоятельная собака для их цирковых номеров, а ломать его не хотят, – пояснил Варлаков.

– А что я с ним буду делать? – засомневался я. – И у меня Яна еще!

– Дрессировать будешь! – жестко сказал Варлаков, недобро, с партийным, как тогда говорили, прищуром улыбнувшись, и добавил: – Это полезно для общего развития. И Яне веселее.

Итак, выяснив, что Макс достался «цирковым» вполне законным образом, я стал думать, что же мне делать с этим сокровищем? Рассуждал я примерно так: никакими обычными способами устойчивую привычку Макса гулять тогда и там где хочется, побороть не удастся. Рано или поздно он решит «рвануть» в странствия. Поэтому необходимо найти способ в этот момент остановить и вернуть его.

– Правильно мыслишь, – одобрил мои рассуждения Варлаков. – Только так и надо!

Как это осуществить на практике? Как остановить практически в полете закоренелого беглеца? Поразмышляв на досуге, «размяв тему» с коллегами, я решил, что единственный эффективный способ в столь запущенном случае – это отработка до автоматизма подхода собаки по команде. То есть формирование автоматизированного навыка.

Автоматизированный навык – это устойчивый двигательный поведенческий стереотип, запускаемый по команде владельца. Подавая команду, вы как бы «запускаете» нужное вам поведение – в данном случае подход собаки.

Напомню читателям, что автоматизированный навык – это, выражаясь точным языком науки, устойчивый двигательный поведенческий стереотип, запускаемый по команде владельца. Другими словами, подавая команду, вы как бы «запускаете» нужное вам поведение – в данном случае подход собаки. То есть, услышав команду, собака «на автопилоте» ее выполняет, а уже потом, возможно, соображает: «И что же это я сделала?» Это и есть автоматизированный навык.

Конечно, формирование автоматизированных навыков требует времени и терпения. Время у меня тогда было – я учился в аспирантуре, – а терпение подкреплялось сильным желанием получить результат.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.