Как Щен подружился с госпожой Пантерой
Как Щен подружился с госпожой Пантерой
Цирк был переполнен. Над рядами стоял многоголосый гул, словно жужжала тысяча пчел.
Щен, сидя рядом с Рыжиком, непрерывно вертел головой — отмахивался от шума.
Но вот началась программа, и в зале стало тише. Тут были летающие гимнасты, жонглеры, наездники, но Щен не обращал на них внимания. Всякий раз, как шпалмейстер объявлял номер, Щен взглядом спрашивал Рыжика: «Сейчас выйдет Музыкант?»
— Потерпи немного, — отвечал Рыжик. — Смотри на сцену.
Но Музыкант так и не вышел. Его вынесли на арену поразившим Щена способом.
Музыкант сидел на шесте. Шест был водружен на лбу у человека с огромным красным носом, в костюме, на который Щен даже зарычал — такой он был разноцветный, броский, неожиданный.
Щен сначала испугался за Музыканта, но вдруг узнал и в пестро одетом, размалеванном человеке Ивана Никифоровича. Он держал в руках тот самый поющий, растягивающийся предмет, на котором играл в день их знакомства. Когда он, Иван Никифорович, заиграл, Музыкант, встав на широкой планке, делавшей шест похожим на букву «Т», принялся раскачиваться в такт музыке и подвывать.
— Браво, браво! — похвалил Рыжик Музыканта. — Смотри, какой акробат. И еще поет!
— Он и не то умеет! — гордо сказал Щен. — Когда мы гонялись за котами, он прыгал на них, как тигр!
— То-то ты вечно ходишь ободранный, — недовольно сказал Рыжик. — И чем тебе кошки мешают?
— Смотря какие, — сказал Щен, вспомнив госпожу Пантеру. Рыжик не мог знать, какое глубокое впечатление она произвела на Щена.
Тем временем поющий предмет в руках незнакомца заиграл другую мелодию, и Щен вдруг услышал песенку, которую они с Музыкантом очень любили и часто тихонько выли:
Раз подрались два щенка
Из-за блюдца молока.
Ушки, лапки, нос и хвост
Все у них переплелось.
В это время по пути
Их заметил Тритити
Молоко без лишних слов
Он слизнул — и был таков.
Отощавшие щенки
Дружно выли от тоски!
Через минуту эту озорную, простенькую песенку уже мурлыкал весь зал.
Только директор в своей ложе сверкал глазами и грозил пальцем клоуну, потому что песенка не была предусмотрена в программе — ну просто свалилась как снег на голову!
Когда наконец зал затих, Иван Никифорович произнес: «Алле-гоп!» Музыкант спрыгнул с жердочки, сделал двойное сальто и оказался в ловких руках клоуна.
Зал зааплодировал изо всех сил. Музыкант в белой манишке с черным галстуком-бабочкой шел на задних лапках по барьеру и церемонно раскланивался. Это был его триумф. Мог ли он, бродячий щенок, перебивавшийся с корки на корку, мечтать о столь громкой славе? Вот уж действительно, как говаривал Щен, никогда не знаешь, что тебя ждет за углом!
Добежав до Рыжика и Щена, Музыкант остановился, поклонился и коротко, ласково тявкнул, как будто хотел сказать: «Друзья мои, я помню о вас всегда, даже в зените славы!»
В ответ раздался радостный лай Щена. В рядах засмеялись. Рыжик сердито дернул Щена за хвост.
Музыкант в сопровождении клоуна удалился за кулисы.
— Вот видишь, Щен, — сказал Рыжик, — чего можно добиться упорством и трудолюбием.
— Но ведь тут нужен еще и талант, — возразил Щен.
— Если бы ты поменьше озорничал, из тебя тоже могло бы что-нибудь выйти, — вздохнул Рыжик.
Знал бы он, чем окончится это невинное назидание!
— Рыжик, а пантера — тоже кошка? — вдруг ни с того ни с сего осведомился Щен.
— Вечно ты с глупостями, — рассердился Рыжик. — Смотри лучше на акробатов!
Акробаты были слабостью Рыжика. И эта слабость обошлась ему в тот вечер довольно дорого. Когда номер окончился, он вдруг обнаружил, что Щен исчез.
«Побежал, наверное, поздравить Музыканта!» — подумал Рыжик. Но объявляли номер за номером, а Щена все не было.
Беспокойство Рыжика возрастало. Его начали тревожить мрачные предчувствия. Он уже поднялся, чтобы пройти за кулисы, как вдруг в зале погас свет и ведущий громогласно возвестил:
— Двадцать минут в ночных джунглях! Заслуженный артист всех цирков, знаменитый дрессировщик хищников Евдоким Бигудимов!
На арене возник тропический лес. Он окаймлял поляну, покрытую мягкой травой, в которой сверкали огромные светляки.
Зажглись два прожектора. Они осветили длинный коридор из стальных прутьев, по которому важно шествовали львы. За ними, увешанный какими-то диковинными птицами и обезьянами, шел Евдоким Бигудимов с бичом в руке. Став посреди поляны, он щелкнул бичом. Арену огласило рычание львов, верещание обезьян и крики попугаев.
В лучах прожекторов черной молнией мелькнула пантера. И к ужасу своему, Рыжик увидел на ее плече Щена.
Мрачные предчувствия сбывались на глазах!
Рыжик похолодел. Ему хотелось выбежать на арену, кричать, звать на помощь, но он боялся, что звери начнут волноваться, и тогда Щену придется плохо.
«Как он попал туда? Как?!» — твердил про себя Рыжик, будто это и было самое главное. Но слова сейчас не имели никакого значения — они просто выражали его ужас и смятение. Между тем публика, заметив Щена на плече пантеры, решила, что это очередной трюк, и разразилась громкими аплодисментами.
Растерявшийся дрессировщик шагнул к пантере. Он хотел было снять Щена, но пантера оскалила зубы и ударила лапой по хлысту.
Зал замер. Глухо и тревожно зарычал любимец дрессировщика, лев Кумир.
А Рыжик вдруг услышал внутри себя голос Щена:
— Видишь, я тоже кое на что способен!
Дрессировщик стоял в нерешительности, не зная, что предпринять. По программе все звери должны были прыгать через костер Охотника, которого изображал дрессировщик. Но даже такой точный и меткий зверь, как пантера, вряд ли удачно прыгнет через огонь со щенком на плече. А допустить неудачу, срыв дрессировщик никак не мог. И выдать свою растерянность — тоже. Потому что звери, как и люди, не любят растерянных и жалких.
Но тут все решилось в один миг. Несмотря на свой гордый и строптивый нрав, пантера знала, что на арене нужно работать. Иначе потом будет плохо, а зверям ведь бывает ничуть не лучше, чем людям, когда их наказывают. И тогда она промурлыкала:
— Тебе, пожалуй, пора, малыш. Мы славно с тобой поболтали. Приходи еще, я буду ждать.
И прежде чем Щен успел ответить, она выпрямилась, напружинив свои могучие мускулы. Щен, словно камень, выброшенный катапультой, пролетел между прутьями через барьер прямо в зрительный зал и плюхнулся на колени к Рыжику.
Что тут только началось! Зрители решили, что это — часть представления, и вскочили с мест. Рыжик схватил Щена и прижал его к себе так, что тот чуть не задохся. А пантера улыбнулась, показав дрессировщику ярко-розовую пасть и страшные белые клыки, которые дробили кости так же легко, как мы с вами ломаем спички, и прыгнула через костер. Представление началось.
Но Рыжик со Щеном его уже не видели. Рыжик бежал по улицам, держа на руках Щена, а тот все норовил облизнуть ему лицо. Они молчали и очень любили друг друга.
И только уже дома, когда Щен съел свою вечернюю котлетку, попил воды и вытянулся на тахте рядом с Рыжиком, он сказал:
— Знаешь, я очень рад, что побывал у госпожи Пантеры. Она так интересно рассказывала про джунгли! А хлопали мне ничуть не меньше, чем Музыканту, ведь верно? Давай навестим ее завтра. Госпожа Пантера хочет с тобой познакомиться. Она очень умная и совсем не страшная. Рыжик, а кто такие крокодилы? Они тоже водятся в джунглях и умеют бить хвостом…
Рыжик приподнялся на локте и посмотрел на Щена.
— Завтра, — сказал он с облегчением, — я закрою твою дверку, и ты будешь выходить только со мной. Хватит с меня пантер и крокодилов.
— Но почему? — удивился Щен. — Ты же сам сказал Борису, что нужно все время видеть и узнавать новое.
— Я говорил про людей, а не про щенков, — буркнул Рыжик. — И вообще, кончай философствовать. Сказано — завязано.
После этих слов он закрыл глаза и уснул. А Щен тихонько подошел к своей дверке и сунул в пружину огрызок карандаша, который как-то подобрал под столом у Рыжика и любил катать по полу.
— Вот теперь посмотрим, завязано или развязано, — пробормотал он и, растянувшись на своей подстилке, стал вспоминать волнующие события этого вечера.