Собаки и другие животные

Собаки и другие животные

Для волка не существует отношений с иными животными. Волки для него делятся на своих и чужих. Остальные животные – на конкуренцию и добычу. Для волка нет необходимости устанавливать отношения с иными биологическими видами, ему достаточно своей стаи. Мы, собаки, живем в тесном отношении с совершенно иным биологическим видом, человеком разумным (это последнее определение еще как спорно!). Но кроме того, часто встречаемся или даже живем рядом с представителями многих иных видов животных. Порой мы относимся к ним как к конкурентам, порой как к добыче, но иногда между нами и ними завязываются очень интересные отношения соседства, союзничества, и иногда даже мы их принимаем за своих членов стаи. Это вы, люди, утверждаете, что «гусь свинье не товарищ». На самом деле животные часто между собой находят общий язык без особых затруднений.

Почему-то считается, что собаки и кошки ненавидят друг друга. Вроде как конкуренция и все такое. Дикая кошка, конечно, волку не конкурент – ведь охотятся они на разную дичь, хотя волк в голодные времена мышами тоже не побрезгует. И кошкой тоже. Домашняя кошка (а скорее бездомная) может составлять конкуренцию у мусорных бачков, но, в сущности, наши недоразумения (враждой я бы это не назвал) происходят не из-за конкуренции. Мы часто друг друга не понимаем, поскольку они сильно отличаются от нас своим языком. Помню, однажды в кустах я наткнулся на здоровенного кота. Мы оба оторопели от неожиданности. Через пару секунд я, поняв, что передо мной всего лишь незнакомый кот, расслабился и хотел идти дальше. Но в этот момент кот развернулся, как пружина в мышеловке, и вцепился всеми когтями прямо мне в физиономию. Я от боли и внезапности чисто инстинктивно схватил его поперек туловища, встряхнул и отбросил. Вот гад! Я же ему ничего не сделал и вообще уходить собрался! Потом я, конечно, понял, что кот не виноват. Все это языковой барьер. Кот от страху на меня бросился. Он изменений в моей мимике не понял, заметил только, что выражение лица начало меняться, и принял это за сигнал начала атаки. Ну а поскольку лучший способ защиты нападение, вот он и напал. Я бы на его месте, наверное, сделал то же самое.

Вообще-то языковой барьер между нами и кошками не больше, чем между нами и вами, поэтому с ними мы уживаемся вполне сносно. Лично я к кошкам отношусь хорошо. Например, на своей лежанке не потерплю никого из собак, но кошка со мной спать может. У нее нет привычки пинаться во сне, класть на меня тяжелую голову или лапы. И мне не мешает ее мурлыканье. Я давно понял, что, несмотря на похожие звуки, оно не имеет ничего общего с рычанием и ворчаньем. В нашей стае кошка – почти полноправный член. Почему почти? Мы ее принимаем такой, как есть, но понимаем, что она не такая, как мы. Не ходит с нами гулять, не принимает участия в общественной деятельности. Но мы не обижаем ее, если что, будем защищать. Многие собаки живут очень дружно со своими кошками, что, впрочем, не мешает им гонять и даже давить чужих. Впрочем, ведь и чужие собаки для нас часто являются неприятелями, так что в преследовании кошек нет ничего личного. И если бы кошки не вели себя как дичь (не убегали в панике), многие собаки не гонялись бы за ними. Я знаю, что кошка может быть достойным противником даже крупной собаке, не говоря о всякой мелочи. Недаром осмотрительная хозяйка йоркширов, покупая сибирского котенка, поинтересовалась у хозяйки: не будет ли котенок представлять опасность для ее собачек?

Интересно наблюдать за ситуациями, когда кошки вдруг оказываются в превосходстве. Деревенский Тузик привык разгонять их забавы ради. В один прекрасный день, отправляясь по своим делам, Тузик натыкается на кошачий конгресс. На пятачке размером двадцать пять на двадцать пять метров собралось с десяток кошек. Точнее, котов в расцвете сил и единственная кошка. Это был, собственно, рыцарский турнир, где коты-соперники собрались биться за руку и сердце дамы. Собравшиеся коты не были союзниками – наоборот, конкурентами. Но Тузик-то этого не знал. Он воспринял десяток котов как стаю собак, что их много, а он один и против всех. «Гроза уличных кошек» чувствовал в этот раз себя очень неуверенно. На негнущихся ногах, со вздыбленной шерстью и бегающими глазками, пес прошел сквозь сборище котов, как солдат сквозь строй неприятеля. Оказавшись на другой стороне улицы, облегченно выдохнул и облегчился на ближайший столб. Если бы имел штаны, мог бы напустить и туда, подумал я, глядя на него.

Так же неуютно себя чувствовал карликовый пинчер Бен, которого в собственном подъезде зажали две кошки самого хулиганского вида. Или наши кокеры, вышедшие на прогулку без нас. У мусорных бачков, как всегда, лежали вкусные объедки, но вот беда, над объедками медитировали два здоровенных кота. Кокеры замялись, потом начали переглядываться и подталкивать друг друга.

Казанова. Ну сделай что-нибудь. Отбери у них!

Саванна. А я чего? Сам отбери!

Помявшись немного, так и ушли ни с чем.

Примечание переводчика

Мусорные контейнеры наших дворов стояли в одном месте, образуя что-то вроде супермаркета. Каждая уважающая себя собака считала своим долгом забежать туда по дороге на прогулку, проверить: нет ли чего новенького? Нет ли скидок? А заодно перечитать желтую прессу, которая всегда находится в изобилии около подобных точек. Естественно, мои псы не были исключением и с радостью устремлялись к бачкам. Вот косточки из борща, вот куриный набор почти совсем свежий, а вот рисовая каша с изюмом в пакетике.

Возле контейнеров находился люк теплотрассы, на котором плотно сидели два кота, похожих как близнецы – полосатые, откормленные, мордастые. И без того огромные за счет роскошного зимнего меха, они выглядели еще больше. Сидели, тесно прижавшись друг к другу на своем люке, и совершенно не торопились покидать нагретое местечко из-за каких-то там собак. Их хищные наглые морды внушали уважение местной собачне, так что никто их не беспокоил. И мои собаки, привыкшие на кошек реагировать спокойно, никогда не использовали перевес сил и держали с ними нейтралитет. Вот и в этот день коты были на своем месте. Перед ними лежала газета с кусками рыбной кулебяки. Коты сыто щурились на яркое зимнее солнце, и весь их вид выражал довольство собой и жизнью.

«Вот и поели», – говорил один.

«Ага, – говорил другой, – и еще на ужин кулебяка осталась».

Моя собачня, пробежавшая мимо, котов, как всегда, проигнорировала и устремилась прямо в «супермаркет», расхватывая новинки. Фрэнк в этот раз замешкался, отмечаясь в желтой прессе на углу. Поглядев на толкучку у бачков, недовольно отвернулся: несолидно толкаться там с дерзкой молодежью. И тут его взгляд упал на газету с кусками кулебяки. Подойдя, вполне вежливо обратился к котам: «Мужики, ничего, если я у вас кулебяку съем?» Коты переглянулись, и довольства на их мордах поубавилось. Поняв, что вопрос риторический, коты тоже очень вежливо ответили: «Угощайтесь, пожалуйста».

Фрэнк аккуратно съел кулебяку до последней крошки, стараясь не толкать котов носом, и ушел, оставив им газету с жирными пятнами. Оба кота даже не пошевелились, и только кислое выражение их физиономий выдавало, насколько они расстроены и возмущены. Фрэнк всегда был нечувствителен. Пусть коты о нем думают что хотят, от котовых дум шерсть на нем не облезет.