Собака и чужие люди

Собака и чужие люди

Отношение к чужим людям коренным образом зависит от того, боится ли их собака, испытывает к ним положительные эмоции или просто равнодушна. Короче говоря, возможно три варианта отношений:

Человек собаке друг

Человек собаке враг

И не друг и не враг, а так…

Волк от природы ясно выраженный ксенофоб: всех чужаков явно и однозначно боится. Собаки, за редким исключением, рождаются без страха к людям. Все щенки до определенного возраста к людям дружелюбны, охотно идут на контакт и даже предпочитают общество человека обществу себе подобных. Причем сначала охотно общаются с каждым человеком. Многие из собаководов помнят первые дни прогулок с двухмесячным щенком: малыш понял, что бежать надо за ногами, но еще не понял, за которыми именно. Поэтому периодически пытается бежать не за теми ногами, а вам приходится его отлавливать и направлять на путь истинный.

Постепенно щенок учится отличать своих от чужих и нередко становится к чужим недоверчив. Зависит это главным образом от воспитания и генетики. Собака с устойчивой психикой людей не боится. Если она регулярно общается с чужими людьми и ничего плохого они ей не делают, отношения к чужим людям у такой собаки скорее миролюбивые и дружелюбные. Если собака с незнакомыми людьми часто не общается (но видит их постоянно) и при этом не имеет негативного опыта от общения, отношения остаются нейтральными, безразличными. Если щенок научен горьким опытом, что от чужаков ничего хорошего ждать нельзя, то, в зависимости от силы нервной системы, чужих людей ненавидит или боится. Или то и другое вместе.

После определенного возраста (около двенадцати недель) щенок утрачивает способность устанавливать отношения с незнакомыми людьми и имеет тенденцию бояться незнакомцев независимо от того, сделали они ему что-то плохое или нет. Если до этого возраста щенок практически не видел людей (или видел только одного человека, который о нем заботился), он ничем не отличается от волчонка. Его можно будет приручить – медленно и осторожно, но ручной волк никогда не будет собакой. Подпустит к себе только «своего» человека, все остальные у него будут вызывать панический страх.

Фрэнк идет на помощь

Примечание переводчика

Недоверчивость – первая ступень страха. Если собака совсем не боится людей, у нее нет причины им не доверять. Фрэнк людей абсолютно не боялся и, несмотря на определенный негативный опыт, незнакомым людям доверял. Не хуже опытного психолога разбирался, от кого нужно ждать подвоха, а кто обращался к нему с чистым сердцем. Его совершенно спокойно могли погладить незнакомые люди, причем было видно, что их внимание ему нравится, а не выносится им со стиснутыми зубами.

Охотно принимал угощение (я никогда не стремилась сделать из него недоверчивую служебную собаку) и стоически переносил толкучку в переполненном троллейбусе, где ему наступили на ногу. Также стоически переносил необходимые, хотя и очень болезненные манипуляции ветеринарных врачей, не делая попыток сопротивляться или пустить в ход зубы. Но если на прогулке случалось накалиться ситуации, был готов немедленно вступить в бой.

Однажды я пошла поздним вечером проводить подругу и взяла с собой только Фрэнка. Мы шли по узкой, протоптанной в снегу тропинке через двор многоэтажки. Навстречу нам приближался незнакомый мужчина. Двор был пустой и темный, собаки не было видно (Фрэнк, по обыкновению, контролировал мусорные бачки, метрах в двадцати от нас). Мы поравнялись с незнакомцем, и он вдруг совершенно неожиданно схватил меня за куртку и молча, не говоря ни слова, притянул к себе. Я не успела издать ни звука, ни даже испугаться по-настоящему, когда возле меня, как из ниоткуда, возник Фрэнк. Влетел между нами и буквально оттолкнул незнакомца. Не напал на него и даже не рычал, но взгляд его, направленный в глаза незнакомого человека, стал таким пристальным и колючим, что тот отпустил меня и также молча пошел своей дорогой. Фрэнк опустил вздыбленную шерсть и тоже продолжил путь как ни в чем не бывало. В этой ситуации меня больше всего поразили две вещи. Первое: как он, находясь довольно далеко от меня и занимаясь своими делами, так быстро понял, что я нуждаюсь в помощи? И второе: насколько адекватным было его вмешательство, не более и не менее чем необходимо! Ведь еще и люди далеко не всегда в горячке могут определить границы необходимой обороны.

К счастью, Фрэнку никогда не пришлось защищать меня по-настоящему. Во-первых, не нашлось любителей острых ощущений, готовых сразиться с целой стаей, а во-вторых, Фрэнк излучал такую уверенность в себе, такую внутреннюю силу, что за всю его жизнь против него не отважился по-настоящему встать ни один противник. Ни четвероногий, ни двуногий.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.