«Безумный» Макс против «длинной руки»

«Безумный» Макс против «длинной руки»

Технология, использованная мной, тогда была известна не слишком широко и, разумеется, вызывала косые взгляды как собаководов, так и остальных людей, с которыми мы случайно встречались по пути. Между тем это был не более чем конкретный случай применения контрастного метода дрессировки – проще говоря, метода «кнута и пряника». Контрастный метод в правильной интерпретации – один из частных случаев оперантного метода обучения, разработанного в середине XX века великим бихевиористом (специалистом по поведению) Берресом Фредериком Скиннером, названым Американской психологической ассоциацией самым выдающимся психологом XX века, опередившим, к слову, Зигмунда Фрейда.

Но в нашем «земном» случае метод кнута и пряника сочетался с технологией, которую я называл технологией «длинной руки». Благодаря дрессировочному шнурку и, главное, рогатке собака «доставалась» на значительном расстоянии от хозяина. Эта технология применима к сильным духом, свободолюбивым экземплярам с повышенной самооценкой. Злоупотреблять ею не следует и применять в иных случаях нужно с известной осмотрительностью. В нашем случае методика складывалась из следующих компонентов.

Итак, услышав команду, собака не торопится ее выполнить. «Включаю» мотивацию избегания – наступаю на веревку, собака получает резкий рывок. Рывок не особенно впечатляет – следует очередное, более сильное, даже болезненное отрицательное воздействие – отрицательное подкрепление – удар камушком, выпущенным из рогатки. Далее следует серия направляющих и не очень приятных для собаки воздействий – рывков шнурком, избежать которых можно, направившись в сторону хозяина. Избавление от неприятных воздействий – для собаки само по себе положительное подкрепление, но в качестве неожиданного приза голодный Макс получал порцию кусочков сыра и обильно расточаемые похвалы дрессировщика, то есть мои. В перерывах я позволял Максу свободно перемещаться и исследовать окрестные кустики. Все это вместе, безусловно, скрашивало предшествующие негативные события и показывало псу, что жизнь в рамках дозволенного – не такая уж плохая штука.

Так мы и гуляли три раза в день по часу-полтора: я зорко следил, чтобы Макс не отходил от меня далее длины шнура, и подавал команду всякий раз, когда он приближался к невидимой границе. Также я всякий раз подавал команду, когда Макс выказывал заинтересованность в появившейся на горизонте кошке, собаке или пытался исследовать помойный контейнер.

При малейшем замешательстве при выполнении команды я «награждал» Макса выстрелом из рогатки, но поначалу каждый раз обязательно вознаграждал его за подход. (Так называемый варьируемый режим подкреплений я включил позже.) Я мало обращал внимания на то, насколько ровно Макс усаживается у моей ноги, но требовал от него максимально быстрого выполнения навыка. Кстати, за время прогулки набиралось не более полутора десятков команд «Ко мне», и всякий раз они подавались достаточно неожиданно для собаки.

Таким образом, помимо того, что я формировал у Макса навык подхода по команде, я еще и подспудно внушал ему представление о «зоне комфорта», то есть зоне, попытка выйти за границы которой жестко пресекалась, а внутри которой можно было бродить достаточно долго. «Зона комфорта», естественно, двигалась вместе с нами и ограничивалась шнуром.

Кстати, почему шнур, а не длинный поводок? Дело в том, что легкая веревка, капроновый шнур, в отличие от поводка, не столь «заметен» для собаки, и о его существовании пес быстро забывает. Поэтому, соблюдая меры предосторожности, можно впоследствии перейти от состояния «на веревке» к состоянию «без веревки».